Кузькина мать. Хроника великого десятилетия

Вокруг каждого маршала, вокруг каждого четырехзвездно­го генерала — мощное кольцо стукачей: водители, адъютан­ты, горничные, уборщицы, повара, официантки, банщики, массажисты, — то есть все те, кого в 1980 году в момент наступления коммунизма не станет, все те, без кого в 1961 году жизнь государственного или военного деятеля невоз­можна. Вся эта челядь, именуемая в те времена обслугой, — вербовочная база КГБ. Все они, все без единого исклю­чения, давали подписку о сотрудничестве еще в момент приема на работу. А охранники — это сотрудники КГБ без всякой маскировки. Охранников в те времена почему-то называли прикрепленными. Первым пунктом их обязан­ностей числилась не охрана подопечных, а наблюдение за ними. Охрана и физическая защита числилась только чет­вертым пунктом обязанностей. Так вот, всем этим людям, от прикрепленных до кухарок, была поставлена боевая за­дача: бдительность усилить, особое внимание обратить на следующие моменты..., докладывать ежедневно.

Через неделю, 20 декабря 1961 года, председатель КГБ генерал-полковник Семичастный доложил товарищу Коз­лову: утечка информации идет от Главного маршала артил­лерии Варенцова через начальника ГРУ генерала армии Се­рова. Курьером служит полковник ГРУ Пеньковский Олег Владимирович.

В Москве Пеньковский мог совершенно не бояться слежки КГБ. Он почти открыто встречался с американ­скими и британскими разведчиками в центре Москвы, в самых шикарных отелях и ресторанах. Ведь это его рабо­та — заводить знакомства среди потенциальных носителей вражеских секретов, общаться с иностранцами, изучать их, выявлять слабости, интересы и увлечения, а потом вер­бовать. В Москве тысячи офицеров КГБ и ГРУ занимаются этим благородным делом. Так что Пеньковский был на­дежно защищен от удара с фронта.

Но полковник Пеньковский был предельно уязвим для удара в спину. Сведения поступили из США. Его сдали те, кого он спасал. Удар с этой стороны был смертельным, уклониться от него было невозможно. Даже теоретически.

6

У коммунизма есть одна интересная особенность. Его нель­зя понимать частично. Его нельзя частично не понимать. Если не понимаешь — то непонимание тотальное, глубокое и полное. Но если уж понял, то до самого конца, до упора.

Выдающийся британский писатель Джордж Оруэлл понял коммунизм полностью. И описал его в великом ро­мане «1984»: сияющая перспектива грядущего счастья для всего человечества, гениальный вождь во главе общества, единственно верное учение, война против всех, кто не с нами, оглушительный звон пропаганды, которая вещает о невероятных достижениях, могущественная тайная по­лиция, поголовное стукачество, грязные улицы, разбитые дома, нехватка всего, очереди, жрать нечего, мутная сивуха в качестве выпивки. Но зато уж тайная полиция работает с ювелирной точностью.

Мудрый британец умер в возрасте 46 лет. Он не дожил до эпохи «Кузькиной матери» и Третьей программы Ком­мунистической партии Советского Союза, которая обеща­ла ослепительное счастье через 20 лет, к 1980 году. Но все, что он изложил в своей книге, повторилось в деле Пеньковского. Тайная полиция сработала так, что ее подвиг можно вписывать в учебник контрразведки.

Для руководящего состава Коммунистической партии, тайной полиции и армии товарищ Сталин возводил огром­ные дома с просторными светлыми квартирами. Пеньковский был полковником, но работал на должности генерала, а в свое время, работая в Турции, занимал одновременно сразу две генеральские должности. Потому жил он в гене­ральском доме, окна его квартиры выходили на набереж­ную Москвы-реки. Заглянуть в окна его кабинета было невозможно, потому как высоко. Поэтому он раскладывал совершенно секретные инструкции возле окна и снимал их. Тут больше света. А товарищи из КГБ исхитрились — наблюдательный пост со сверхмощной оптикой (ясное дело, западногерманской) был развернут в квартире дома на другой стороне довольно широкой судоходной реки.

Но это не все. Квартира Пеньковского регулярно и тщательно обыскивалась. При этом каждая тарелка на кух­не, каждая книжка на полке и каждый половичок в при­хожей оставались после обыска точно на тех местах, где им полагалось быть. Как у Оруэлла: даже закладочка в книге после тайного обыска оставалась на месте.

А чтобы обыску не помешали, за самим Пеньковским, его женой и дочерью ходили бригады топтунов. Только кто-то из подопечных повернул к дому — подается сигнал тревоги обыскивающим: мотай удочки!

Ясно, что вся квартира прослушивалась. Мало того, жильца, который обитал этажом выше, вместе с семьей тихо переселили в другой дом. Из освободившейся квар­тиры просверлили микроскопическую незаметную дыроч­ку прямо над письменным столом Пеньковского и снимали все, что полковник на столе раскладывал.