Кузькина мать Никиты и другие атомные циклоны Арктики

Житель Новодвинска Александр Сергеевич Александров после окончания Пермского Военно-морского авиационно-технического училища прибыл служить на Север. Сначала был Североморск, потом аэродром на острове Ягодник под Архангельском, где командовал знаменитый северный летчик Герой Советского Союза С.М. Рубан. В 50-е здесь базировалась поршневая авиация. Но век ее катился к закату — на смену пропеллеру приходила реактивная тяга. Так, одними из первых под Архангельском появились двухмоторные Ил-28. Почти в то же время морские летчики Северного флота стали осваивать дальние бомбардировщики Ту-16. Базировались они на новом аэродроме в Лахте (Катунино). Здесь, собственно, и началась новоземельская эпопея техника-лейтенанта Александрова. О ней он вспоминает:

— Моя задача — полностью подготовить машину к полету. Тем и занимался. Порядок такой: сначала работают радисты и электрики, отдельно — вооруженцы, я последним готовлю самолет — осматриваю, проверяю, прогоняю двигатель на всех режимах, и после меня к машине уже никто не подходит. В экипаже Ил-28 — трое: летчик, штурман и стрелок-радист. По готовности самолет сдаю им. Летчик и штурман садятся, я у каждого из катапульты, прикрепленной к креслу, вынимаю чеку, им показываю — значит, можно взлетать.

Я обслуживал флагманский самолет — командир нашего полка Славичев на нем летал. Сейчас мой «Ил», между прочим, на постаменте в Лахте установлен — как память о том, с чего на Севере советская реактивная авиация начиналась.

Летали тогда много — и на бомбометания, и учебные торпеды бросали в морских полигонах, а для армейцев-зенитчиков таскали на тросах мишени. Ил-28 — сама по себе машина надежная, да и мы, техники, внимательно за ними смотрели — неполадок не было, и когда под Архангельском служил, и когда на Новой Земле.

По спецназначению

Так вот, о Новой Земле То, что там атомные бомбы испытывают, за границей, конечно, знали. Это ведь только для нас была полная секретность, а для Америки и Европы тайны никакой. Знали они и как взрыв готовится, и когда он примерно будет — сразу же у берегов «рыбаки» под финскими, шведскими, прочими флагами появлялись, а то и вообще без опознавательных знаков. И самолеты их тоже летали. ПВО на Новой Земле, мне кажется, появилась в 1958-м, были уже истребители МиГ-15, Миг-17. Аэродром в Рогачево, конечно, построили раньше, и наши лахтинские самолеты, в основном транспортные — Ли-2, Ил-14, когда нужда была, туда летали, а позже на острова и звено Ил-28 перебросили. В общем, собралось там из Лахты смешанное соединение, вот с ним я и оказался на Новой Земле. Если точно, мое место службы называлось — авиационный отряд 504-й отдельной смешанной эскадрильи специального назначения войсковой части 77510. Позднее названия менялись: 278-я отдельная испытательная эскадрилья специального назначения 10-й авиагруппы, 918-й испытательный авиаполк специального назначения 12-й авиагруппы, 218-й испытательный авиаполк специального назначения 379-й смешанной авиадивизии. В общем, везде присутствовало упоминание про «специальное назначение».

Каким запомнилось Рогачево? Если вдоль взлетной полосы смотреть, слева — поселок. Здания все одноэтажные, большинство — барачного типа, клуб маленький, столовая… Справа — аэродромные хозучастки, а дальше — почти все голое. В конце рулежки — сопка, метров 350–400 высотой, на сопке — локатор. Что еще? В сторону Белушки — дорога.

«Последний день Помпеи»

Какой он, ядерный взрыв? Четыре раза при мне бомбы рвали, но мы же далеко от боевого поля — в Рогачево, и я лишь однажды взрыв видел, в 57-м, когда сбросили водородную бомбу.

К нему готовились, конечно, но не знали, какие будут последствия. В Рогачево перед взрывом всех людей вывели из помещений, окна в домах настежь пооткрывали. Мы, техники, на аэродроме были, ждали из полета своих. Когда пошел обратный отсчет, мы уже по команде залегли.

Помните картину «Последний день Помпеи» — какое там небо Брюллов написал? Вот и здесь такая розовая, путанная с темным аура в небе висела. И еще, как при грозе, сполохи. Километров 300, говорят, от эпицентра было, а видно! И так тревожно, жутко, даже сердце щемило! Мы уж с земли поднялись, встали, выпрямились, а ударная волна только тогда и дошла! Туда-сюда нас качнула. Это какая мощь!

Когда мы перелетели с материка в Рогачево, нам о ядер- ном оружии никто и ничего не говорил. Позже прочли лекцию, и уже тогда объявили про испытание бомбы. Как там летчикам сформулировали полетное задание, не скажу — не знаю. Точно знаю — самолетов было три, все — наши, лахтинские Ил-28. Каждому экипажу расписали эшелон — верхний, средний, нижний. От летчиков — требовалось влететь в атомный «гриб», точнее — в облако, которое образуется после взрыва, забрать пробы воздуха и тут же вернуться на аэродром, на стоянку. А там уже начиналась наша работа.