Кузьма Алексеев

Сидя на крыльце, он теперь раздумывал о домашних делах. Надо будет поднять повыше забор сада, новому жеребцу построить теплую конюшню. Жеребца он недавно купил на Макарьевской ярмарке, содержался он пока в той конюшне, где подавился железным шкворнем Чингисхан. Нынче Козлов летающую гору купил, а не жеребца. На лбу, как и у Чингисхана, беленькая звездочка, белые чулки на ногах… Такой красавец в тарантасе будет всем на загляденье.

Потом мысли управляющего переключились на Улю. Вот поставит единственную свою дочь на ноги, затем о ее замужестве подумает. В Сеськине зятя незачем искать. В селе ему равных нет, он один здесь голова, хозяин крепкий. Ульяна тоже завидная невеста и по характеру, и по уму, и по внешности. А вот из Афоньки чего вырастет — это большой вопрос…

На крыльцо вступил Кузьма. Вдохнув полной грудью яблоневый аромат сада, он сказал:

— Лекарство я на столе оставил. Уля проснется, в теплую воду накапай двадцать капель и напои дочку. Через некоторое время малиновый чай ей дай. И таким образом до тех пор, пока жар не спадет. Ничего, она молодая, выдюжит! — И уже уходя, о другом сказал: — Завтра приходи на Репештю. От своего рода-племени нечего убегать!

Козлова словно кипятком ошпарили. Он воскликнул:

— Мой род и мое племя — это мое богатство. И без вас я не пропаду!

— Ну-ну, это дело твое…

Долго еще, глядя вслед Кузьме, Григорий Миронович думал. Теперь Алексееву новая помощь пришла — Окси Кукушкиной муженек… Кузьма с Листратом добрые приятели. Зачем Алексеев пристал к старинным молитвам, если есть церковь? Григорий Миронович и сам обманывался — из Оранского монастыря, считай, не выходил. Хватит, теперь его туда арканом не затащишь. Знает, как Зосима мучили. Брат его теперь отшельником живет на пасеке. От людей и жизни там прячется. Да и жить-то осталось всего ничего.

При воспоминании о брате настроение у Григория Мироновича испортилось. Вошел он в дом, осушил ковш браги — и все равно в груди словно кошки царапались. Потрогал железом окованные сундуки — замки были на месте. Открыл подпол, с зажженной свечкой в руках спустился вниз. Душой его овладели страх и подозрительность. Все вокруг враги — отовсюду жди подлости и подвоха. Впервые пожалел, что рядом нет брата. Был бы с ним Зосим, по душам бы поговорили-потолковали. Возможно, и сомнения развеялись, тяжесть с души своей скинул. Господи, как облегчить истерзанную душу? Она бушевала в адском пламени! Чего он, Козлов, видел в жизни хорошего? Одни оскорбления. Ни тесть-батюшка, ни жена с матушкой его не любили. Зачем ему жалеть о прошедших годах, когда они мутным половодьем канули в небытиё? Теперь в Сеськине он хозяин. Имение графини у него в кулаке. Многим ли достается подобное счастье? Смейся, Григорий Миронович, на белый свет веселее смотри. Послезавтра базарный день в Макарьеве, опять рысака себе купишь, теперь уже кобылу. Для улучшения племени. Табун лошадей у тебя в конюшне, сто коров и телят на дворе… Тогда отчего и почему у тебя сердце постоянно ноет?..

Григорий Миронович нащупал потайную крышку тайника, достал оттуда шкатулочку, открыл… Из шкатулки железный соловушка выскочил.

— Золотые руки надобно иметь, чтобы подобную красоту сделать, о, Господи! — вслух воскликнул Григорий Миронович.

Соловушка закончил петь, словно поперхнулся. Григорий Миронович закрыл шкатулку, бережно подержал ее на ладони. Крохотный был сей соловей железный, а какой жаркий! Прямо огонь прожигает руку! Так дорога и памятна была эта вещь для него. Воспоминания обжигали не только руку, но и душу.

Однажды по пути из Оренбурга княгиня пожаловала в Сеськино с дочерью Алисой. После прогулки по окрестностям и купания в реке она пригласила Григория Мироновича к себе в горницу. Их беседа закончилась любовными утехами. Он был молодой и сильный. Она — томная и сладкая. Именно после этого случая Григорий Миронович почувствовал свою неограниченную власть и безнаказанность. Что бы он теперь ни сделал — не пропадет. Тесть неспроста, видно, свое место управляющего ему оставил — хозяйка повелела. Это была плата за две жаркие потообильные ночи. В то самое время Софья Алексеевна и шкатулочку ему подарила, сказав: «Этот соловей в душу твою будет рассыпать то, что я тебе по ночам говорила». Те две ноченьки в его жизни оказались самыми счастливыми…