Кузнечик

– Делаются такие мечи очень просто и очень сложно, дядька Аристарх. Вот если взять нож наставника Макара, расковать его тонко, потом сложить вдвое-втрое и опять расковать, а потом ещё и ещё… – Тимка старательно рассказывал, явно повторяя чьё-то объяснение. Или как будто урок повторял. – Вот и получится, что если у ножа три слоя, то у меча их, наверно, триста, а может, и поболее будет. Тут я не знаю точно. А трудность заключается в том, что если какие-то слои не сварились правильно, то внутри такого меча невидимый изъян будет, и меч подвести может. Чтоб непровара не было, для флюса специальное стекло варится. Но самое трудное тут – закалка. У нас такие мечи только Дамир умеет делать, ну, может, ещё сын его. Да и то, раз на раз не приходится. Только это неправильный меч для такой стали, дядька Аристарх.

– Неправильный? И что так?

– Правильно такие мечи делать чуток изогнутыми, на манер сарацинских. Эти клинки, они ведь тоже из мягких и твердых слоев состоят, а значит, и затачиваются сами. А раз узор мелкий, то на лезвии что-то вроде пилы выходит, только зуб тоже мелкий. Таким оружием сподручнее резать, а не рубить. Но этот меч, наверное, для нурман делался, а они прямые клинки любят. Но всё равно такой меч, если правильно сделан, крепче и гибче новгородского выходит.

– Умно, едрён дрищ, ничего не скажешь, – Аристарх покачал головой и убрал меч в ножны. – Ну а сам-то ты что делаешь?

Разговаривать с Аристархом Тимке оказалось просто. Тот задавал интересные вопросы, над которыми надо было поразмыслить, интересовался мальчишечьей жизнью, что очень льстило, доброжелательно выслушивал рассказ о проделках, в которых Тимка даже деду не отваживался признаваться, легко поддерживал беседу, и никогда не хмыкал снисходительно, ссылаясь на возраст мальца. Чувствовалось, что тайную жизнь мальчишек он понимает и относится к ней очень серьёзно. А вопросы… Вопросы он задавал вроде и простые, а вот ответить на них было не всегда просто.

Видел ли Кузнечик боярина Журавля? Ну конечно, сто раз видел. А вот рассказать, какой он… Журавля Тимка воспринимал как некую данность, что существует сама по себе и ни в каких описаниях не нуждается. Вот как рассказать, какой ветер? Вот так и боярин Журавль, он есть и всё. А бывает он… Ну, как ветер, разный.

Тимка невольно вспомнил свой последний поход к кабинету боярина, что заставило заёрзать по лавке внезапно зазудевшей тощей задницей. Кабинет? Ну, это горница такая, там боярин сидит и кого надо к себе на разговор вызывает. Туда все боятся заходить. Не, Тимка не боялся. Ну, разве иногда, самую капельку. А как не забоишься, когда боярин к себе вызывает, а сам ничего не спрашивает, только прищурится и смотрит?.. Как прицеливается. Приходится самому выкладывать, всё подряд. Как-то раз они с пацанами в ведро с маслом расплавленную бронзу вылили. Надо ж было посмотреть, что выйдет. Вот дед стекло в воду льет, фрита получается, песок такой стеклянный. А если бронзу? Не, кузница не сгорела. Не вся. И не обгорел никто – ковшик-то на длинной ручке насажен был, не маленькие, чай, осторожность соблюдать приучены.

А за кузню, да, нагорело, полные порты, и не только ему. Вообще, если заводилой какой-нибудь проделки становился Кузнечик, то наказывали всегда меньше, а если всю вину выкладывал честно и брал её на себя, то почти всегда наказывали его одного, и то не сильно. Сообразившие это мастеровые мальчишки единодушно приняли его за главного в своих затеях, не оставляя, однако, отдуваться в одиночку в особо тяжёлых случаях.

Пацан? Это такой правильный отрок, который свой в доску, и на него можно положиться, не предаст. А может, и не только отрок, вона, Журавль говорил, что нурманы – правильные пацаны, а они уже старые все. Ты, дядька Аристарх? Ну, наверное… Верить можно, по-пустому не сдашь. Кузька? Важный он какой-то, Кузьмой Лавровичем величается и не покраснеет даже. Хотя он ничего, не задаётся. А вот Федька рыжий и близняшки, вот они – точно пацаны.

Тимка, польщённый дружеским вниманием сильного, уверенного в себе человека, щедро выплёскивал на него все свои секреты, все бродившие по слободе слухи, басни, а то и вовсе сказки.

Где, кроме кузни, ещё любил играть? Ну, пожалуй, в конюшне, где маленьких жеребят держат. Они такие потешные, и бегать с ними всегда весело. Только последнее время мальчишек на конюшню не пускали. А зря, между прочим – у Тимки была пара неслабых идей по её отоплению.

Отроки? Да, все мастеровые. Так слобода-то мастеровая, там больше никого и нету ну семьи и пацаны ещё, которые из других селищ в обучение привезены. Да, девок тоже привозили, их ткать учат. Отроков разному ремеслу обучают, но в основном по технике.

Техника? Это такие штуки, которые мастера делают. Не, меч – не техника. И молоток тоже. А вот меха на водяном колесе – техника. В дедовой мастерской меха ишак крутит – это тоже техника. Ишак – это так осла зовут. Маленькая лошадь такая, упрямая, скотина. Помнится, Тимка попытался его заставить по кругу ходить, чтоб без остановок.