Кузнец

Но прежде чем добраться до этого архитектурного великолепия, требовалось миновать пост охраны. Они встретили меня с плохо скрываемым презрением, окинув недобрыми взглядами. Однако стоило мне достать визитку Архипа, как их лица исказились, словно от зубной боли. Сквозь стиснутые зубы они были вынуждены пропустить меня — всё-таки Архип здесь работал наставником. Судя по их реакции, его здесь недолюбливали, но поделать ничего не могли.

Внутри здания царила непривычная тишина — всё-таки последняя неделя приёма документов. Большинство желающих поступить уже подали заявки, и персонала было совсем немного. Коридоры пустовали, лишь изредка попадались одинокие фигуры спешащих по своим делам служащих.

Я бродил по коридорам, безуспешно пытаясь отыскать нужный кабинет. Роскошные интерьеры с лепниной и позолотой, высокие потолки и массивные двери — всё это впечатляло, но ни одной указывающей таблички я так и не нашёл. Заслышав цокот каблуков, я обернулся и увидел приближающуюся женскую фигуру.

Это была девушка лет двадцати пяти, с идеальной осанкой и горделивой походкой. Светло-серое платье строгого кроя подчёркивало стройную фигуру, а небольшая брошь на воротничке придавала образу законченность. В руках она держала папку с бумагами, а на тонком запястье поблёскивали изящные часики.

— Прошу прощения, не подскажете, где находится кабинет приёма документов? — я решил, что нужно быть вежливым.

Она окинула меня оценивающим взглядом с головы до ног, и её тонкие губы изогнулись в снисходительной усмешке:

— Молодой человек, боюсь, обучение в нашей академии вам не по карману. Я работаю в бухгалтерии и прекрасно знаю расценки.

Я позволил себе лёгкую улыбку:

— А мне Дмитрий Петрович говорил, что здесь все очень дружелюбные и с радостью помогут, стоит только попросить.

Её взгляд моментально изменился, став острым и пытливым. Она прищурилась:

— Этот ворчун такого сказать не мог... — она помедлила секунду. — Но за находчивость, пожалуй, я вас провожу.

Мы двинулись по коридору, и её каблуки отбивали чёткий ритм по мраморному полу. Внезапно она обернулась, и в её глазах промелькнуло что-то озорное:

— Знаете, если вы всё-таки поступите, буду с особым удовольствием ждать вас в своём кабинете, — она игриво улыбнулась. — Обдеру до нитки — именно я занимаюсь приёмом платежей.

"Ох уж эти женщины, — подумал я, — только деньги на уме. Хотя, возможно, это просто профессиональная деформация бухгалтера."

Остановившись у массивной дубовой двери, девушка повернулась ко мне:

— Здесь вам и предстоит познакомиться с Олегом Анатольевичем, — она слегка усмехнулась. — И учтите: на него не действуют никакие громкие фамилии или связи. Ему абсолютно всё равно, кто вы — может и отказать, если не понравитесь.

— Благодарю за помощь... — я сделал паузу, вопросительно глядя на неё.

— Елизавета. — она чуть склонила голову и, развернувшись, зацокала каблучками по коридору.

— Благодарю за помощь, Елизавета.

Я решил не представляться, думая, что она сама спросит. Но я ей не сдался никаким боком, поэтому она, прижав папки к груди, направилась по своим делам.

Я глубоко вздохнул и вошёл в кабинет. За широким столом красного дерева сидел мужчина лет шестидесяти. Хоть и фигура у него не внушающая по размерам, но он излучал властность и уверенность. Седые волосы были коротко подстрижены, а пронзительные серые глаза под густыми бровями, казалось, видели человека насквозь. Массивный нос с горбинкой и глубокие морщины вокруг рта придавали его лицу суровое выражение. Он был одет в тёмно-синий костюм безупречного кроя, а на груди поблёскивала небольшая серебряная брошь — знак его академического статуса.

Перед ним лежали аккуратные стопки папок с документами абитуриентов, которые он методично перебирал. На краю стола стояла табличка: "Альтов Олег Анатольевич". При виде фамилии в голове промелькнула любопытная мысль, но я решил придержать её при себе.

Он окинул меня быстрым, цепким взглядом:

— Чего вам? — сурово спросил он.

— Хочу подать документы на поступление. — я положил перед ним папку, собранную по инструкции Архипа.

Олег Анатольевич нехотя взял папку, открыл первую страницу, тут же захлопнул и вернулся к своим делам. Но через мгновение его рука замерла над бумагами. Он медленно, словно не веря чему-то, снова потянулся к моей папке. Открыв её, он застыл, глядя на первый лист.

— Молотов? — произнёс он, медленно поднимая взгляд на меня.

— Да, я Молотов Михаил. — настороженно ответил я, внутренне напрягаясь от его пристального взгляда.

Альтов словно окаменел. Его пронзительные серые глаза буквально сверлили меня насквозь, а рука с авторучкой замерла над документами. Я видел, как в его взгляде мелькнуло какое-то странное выражение — смесь удивления, настороженности и, кажется, даже лёгкого любопытства. Он совершенно перестал заниматься своими делами, будто забыв обо всём, что было на столе.

"Неспроста это всё", — подумал я. — "Наверняка уже думает настучать кому-нибудь, кто ему заплатит".

Повисла тягостная пауза. Я решил первым нарушить молчание: