Кузнец

— Что мне нужно сделать, чтобы пройти вступительный экзамен? — спросил я как можно спокойнее.

Альтов словно очнулся. Быстро пробежав глазами документы, он неожиданно легко произнёс:

— У вас всё в порядке. Экзамены через месяц. Приходите в указанное время.

Его тон был настолько буднично-равнодушным, что контрастировал с предыдущей напряжённой минутой.

— Благодарю. — коротко ответил я, склонив голову.

Выйдя из кабинета, я чувствовал, как внутри всё напряжено. Что это было? Каждая клеточка моего тела была настороже. "Быть начеку", — мелькнула чёткая установка. Что-то здесь было не так, и я был готов быть предельно внимательным.

Коридоры академии, только что казавшиеся торжественными и спокойными, теперь выглядели почти угрожающе. Каждый шаг, каждый звук заставлял меня быть предельно собранным.

Спустя три дня, занимаясь привычными делами, я услышал слабый, словно извиняющийся стук в дверь. Прерывистый, нерешительный — тот ещё не стучал, а только собирался постучать. Я моментально почувствовал: за дверью кто-то находится в сложном эмоциональном состоянии — напуган, растерян, напряжён.

Открыв дверь, я увидел Женю. Бледный, осунувшийся, с потухшими глазами — от него веяло таким отчаянием. Несколько секунд он молчал, явно не находя слов.

— Что случилось? — спросил я, заметив, как он мнётся и никак не может начать разговор.

— Ваня в больнице, — глухо проронил Женя, — его избили.

Не теряя ни минуты, я быстро схватил ключи от дома и, закрыв за собой дверь, направился вместе с ним в больницу. Женя шёл в нерешительности, всем своим видом показывая внутреннее смятение.

— Насколько всё серьёзно? — холодно и рассудительно я спросил, словно бытовая тема.

— Два ребра сломано, правая рука и на левой руке безымянный палец и мизинец. — он перечислял его травмы, а голос с каждым словом становился всё тише.

— Кто его избил?

Женя словно в прострации и не слышал моего вопроса. Я взял его за плечи и начал трясти:

— Приди в себя и отвечай на вопросы.

Женя тут же изменился, словно получил откуда-то невиданный прилив сил.

— Он не знает, у него на голове был мешок, — Женя разводил руками. — А как этот мешок оказался у него на голове он не знает, потому что был до этого в стельку пьян. Только знает, что их было трое.

— Понятно, что ничего не понятно. А выпивал там же, где всегда?

Женя одобрительно кивнул, но по его состоянию было понятно что, борясь с внутренними демонами, он что-то умалчивает.

— Что-то ты мне не договариваешь, — негромко, но жёстко произнёс я. — Выкладывай всё.

Женя вздрогнул, словно от резкого звука. Несколько секунд он молчал, собираясь с мыслями. Следующие слова из него выходили со скрипом:

— Когда они его избивали, сказали на прощание: "Передай своему выскочке другу, что если он не откажется от своей затеи, то у него и всех его друзей будут большие проблемы".

"Не на того нарвались", — промелькнуло в голове. Какая-то внутренняя сталь, давно знакомая и надёжная, моментально выстроила защитный контур, и я не поддавался эмоциям.

— Иди к нему один, — сказал я Жене. — Узнай, что ему нужно. Я его позже навещу.

Женя насторожился и начал отрицательно качать головой, но в ответ только получил леденящий взгляд и ауру магической будоражащей силы, которая от меня исходила. Она словно подавила всю его волю, и он, ссутулившись, поплёлся прочь.

Заведение "Медный кабан" встретило меня привычным гулом приглушённых голосов и запахом дешёвого виски. Леонид Петрович, увидев меня из-за барной стойки взглядом к себе, пригласил.

— Слышал я про Ивана, — тихо он проговорил, наливая стакан пива клиенту. — Небось, разобраться пришёл?

Я криво усмехнулся:

— Нравится твоя проницательность. Расскажешь?

Леонид Петрович опёрся на стойку, тяжело навалившись всем корпусом:

— В тот вечер Ваня сидел с девчонкой. Не из наших, точно. Из тех, что за деньги... По повадкам видать — профессионал. Выпили прилично, но странность в том, что она трезвая как стёклышко, а Ваня еле соображал. Под конец вечера она его просто повела, куда — не знаю.

— Сможешь описать? — я прищурил взгляд в надежде, что с памятью он дружит.

— Лет двадцать пять-двадцать семь. Высокая, метр семьдесят пять. Тёмные волосы до лопаток, идеально уложенные. Макияж — недорогой, но со вкусом. На ней было чёрное облегающее платье, красные туфли на шпильке.

— А есть что-то, что выделялось?

Он взял паузу, и его словно осенило:

— Выделялась сумочка — маленький красный, с серебряной фурнитурой. На шее — серебряный необычный кулон, вроде пантера.

Я прищурился:

— Ты же знаешь, где такие роятся. Где её можно найти?

Леонид Петрович недовольно хмыкнул:

— На что ты намекаешь?..

Я усмехнулся:

— Да не о том ты подумал. Ты же бармен, а здесь все языком чешут. Кто где тусит, кого "жарили", где продолжить можно.

Бармен сначала недовольно фыркнул, потом прищурился:

— Ладно. Если судить по её антуражу и ценовой политике, она наверняка крутится улицы Болотникова, в районе сомнительного заведения "Рай". Там такие штучки вроде неё постоянно зависают. Но это не точно.