Кузнец

Хуже было семейным казакам. Пришлось для них всем вместе дома в слободе строить. Таких было пять человек, а двое уже и с детьми. Ну да ничего, кто-то и здесь должен остаться. Даже в Илиме я пару человек оставил под присмотром одного из казаков. Для них будет потом своя работа.

Хабарова в Якутске пока не было, но гонец от него уже был. Понятно, что гонец был к воеводе, но при таком небольшом числе людей слухи расползлись мгновенно. Главное, Хабаров жив, взял добычу и со дня на день возвращается. Решили пока к Францбекову не идти: у них явно свои договоренности с Хабаровым. Надо будет – или Хабаров скажет, или сам воевода позовет.

Потихоньку опять начали слаживать отряд, отрабатывать разные ситуации: оборона, атака, неожиданная засада и так далее. Одновременно я нарядил людей делать патроны из картечи. Чует мое сердечко, понадобится она нам.

Через неделю прибыл Хабаров с небольшим отрядом человек в двадцать и изрядным числом узлов, мешков, ларей, связок. Первым делом поспешил к воеводе. Оно и понятно: воевода его отправил, перед ним и ответ держать.

Ответ, видимо, получился. К вечеру Хабаров появился у нас, хорошо под градусом и вполне довольный. Почти до утра рассказывал он про поход, про свой ответ перед воеводой, показывал добычу. Правда, немного: основное в счет долга сдал воеводе. А добыча была изрядной: шелковые ткани, что ценились на Руси дороже золота, серебряные украшения, тоже великой цены, связки шкурок.

По словам Хабарова, захватили они один острог местных. Там и домов больше полста, амбары, забитые хлебом. Тамошние людишки сбежали. Но дальше идти сил не хватило. Нашел он там и союзников из тунгусов. Те с амурскими людьми давно воевали, только тамошний люд им не по зубам был. Теперь надеются с нашим войском победить. Как понял Хабаров, что дальше идти не получится, оставил он главный отряд в городке, а сам отбыл к воеводе. Воевода был изрядно доволен добычей. Сказал, что долг старый прощает. Заключили новый ряд.

Обещал воевода струги, три пушки, порох, свинец. За то должна идти ему десятина от всякой добычи (это помимо того, что в казну пойдет). Да, у Дмитрия Андреича губа была совсем не дура. Требовал он найти путь в Китайское царство, при этом Богдойское царство наказал принять под государеву руку. То, что богдойцы (маньчжуры) уже владеют почти всем Китаем он, наверное, не услышал. А может, не захотел услышать.

Но не это было самым печальным. С нашим отрядом увязалось изрядно лишних людей. То есть как лишних – чужих. Шли промышленные люди со своими покрученниками, шел отряд якутских казаков с десятником Степаном Поляковым. Человек он был непростой, очень вверх рвался. Видимо, воевода (или еще кто) его приглядывать за нами пристроил. В принципе, шут бы с ним, пусть приглядывает.

Только ни первые, ни вторые с нашими людьми были не слажены. Да и зная сложный характер предводителей, трудно предположить, что сладить удастся. Но воевода настаивал на их участии. Обещал, что «будут слушать Хабарова, как родителя». Думаю, что, несмотря на договоренности, не верил Францбеков Хабарову до конца. Предпочитал иметь за ним пригляд и, если что, рычаг давления. Ладно, там поглядим.

На следующий день пошли в детинец за обещанным воеводой добром. Крику было. Крапивное племя билось за каждый мешочек пороха, за каждую чушку свинца. Пушки пытались подсунуть те, что по дальним острогам много лет без дела ржавели. Воевали с нами яростнее, чем с иными врагами. И ведь нет их выгоды в этом, но тут уже, наверное, инстинкт срабатывает. Как так: добро отдаю, а прибытка не имею? В конце концов, утомившись этой войной, мы решили поклониться паре дьячков шелковыми отрезами. Тоже жаба давила, только идем на войну. От пороха не только карман – жизнь зависит.

Получили всё, что требовалось. Поляков, хоть и был поверстанный якутский казак, всего добиться не смог. Ушел из детинца, матерясь последними словами. Я же первым делом взялся за пушки. Хабаров даже несколько удивился такой прыти, но спорить не стал. Сказал, что пушки будут подо мной. Это дело. Войском должен командовать один, не бывает у отряда много командиров. Тогда он не отряд, а ватага. А воевать ватагой совсем не весело, особенно с серьезным противником. А по рассказам Хабарова противник вполне серьезный: воюют дауры в конном строю, вооружены луками и копьями, стреляют метко.

Городок наши захватили случайно. У аборигенов был какой-то праздник. По их вере, есть духи Калгамы. Выглядят они то как великаны с огромными когтями, то как медведи. В их честь нужно праздник праздновать, жертвы приносить, иначе те духи удачи не пошлют: ни скот не разродится, ни на охоте не повезет, ни рыбы в реке не наловишь.