Кузнец

Внутри крепости построили три бани, чтобы могли помыться казаки. И не черные, как тогда было принято, а с нормальными финскими примочками – каменкой, трубой. Построили и большой барак, если будут вновь прибывшие. Потом сами себе избы смастерят, а зиму пережить можно.

Особо работой я старался народ не напрягать. Так, в охоточку. Тем более что и сам топора не чурался. Потому и стройка шла весело и споро. Вечерами долго сидели: кто в домах, кто у костров. Я старался за вечер, если не было какого-то форс-мажора, подойти к каждому костру, зайти в каждую избу. Где-то просто поздороваться, а где-то и чарку пропустить, с людьми поговорить. Если не мог сам, просил кого-то из ближних людей. Важно, чтобы люди чувствовали, что мы все за одного, все вместе. То, что я приказчик, а он казак – только названия разные, а дело у всех общее.

Наверное, можно было бы и посильнее прогрессорствовать. Только вот нужно ли? Мысль, что так людям будет лучше, не особенно, на мой вкус, здравая. Лучше будет так, как привыкли. В самом деле, представьте: есть у вас старое кресло. Да, не очень оно презентабельное, промялось кое-где. Только промялось оно именно в тех местах, где твоему заду удобно. Новое – оно, конечно, лучше, важнее. Только уж очень оно неудобно. К нему еще привыкать нужно, себя ломать. А это уже и не жизнь, и не воля. Потому старался я привычный ход вещей поддерживать.

В последнюю седмицу августа начали готовить пир. Перегоняли брагу в хлебное вино, ставили тесто для пирогов, коптили рыбу, доставали с ледника мясные запасы, ходили на охоту за свежаниной. На площади поставили навес, а под ним срубили столы и лавки.

В первые, еще по-летнему теплые дни осени стали собираться данники и союзники. От хамниганов прибыл князец Армак со товарищи, от бираров – вождь Нюман, вроде бы так он представился. Были люди и от солонов. Прибыли и дауры. Прибыл главный на Зее князь Туранчи с тремя братьями-князьями, привезли они ясак за этот год – главным образом шкурки собольи и лисьи.

На столах было всё, что могла дать тайга, к которой человеческие руки приложили. Поначалу долго дичились друг друга, потом вино расслабило. Стали свои тягучие песни петь. Наши не отставали. Потом стали приставать, чтобы я вышел с их богатырем тягаться. Делать мне больше нечего. И ведь не отстают. Последний аргумент уже изрядно пьяного брата Туранчи, по имени Толгу, был просто убийственный: «Ты почему драться не хочешь? Ты что, не даур?» «Ладно, – подумал я, тоже будучи далеко не трезвым. – Буду дауром, вам же хуже».

Вышли мы в круг. Казаки тоже поддали, кричат, меня поддерживают. Даурский батыр Евлагой напротив стоит. Здоровый бугай. Ростом чуть пониже меня, но в плечах пошире. Что-то грозное на своем языке лопочет. Я так быстро их мову не понимаю. Потом ко мне подбежал, стал орать, себя в грудь стучать. Ну, думаю, он стучит – давай я тоже постучу. Аккуратненько так провел классическую двойку: левой по корпусу, а правой – в голову. Когда он согнулся, я коленкой добавил. Прилег Евлагой, лежит, ножкой дергает, юшку сплевывает.

Гости притихли. Казаки, наоборот, кричат, радуются. Взял я ковш с водой, полил батыра, помог встать. Тот отдышался, потом говорит: «Ты настоящий батыр. Только скажи, почему ты меня не ругал?» Я не понял. Оказывается, у них положено сначала долго ругать противника и прославлять себя, а только потом – драться. И то, скорее, бороться. Да и шут с ними. Потом и другие пошли тягаться. Кто боролся, кто из луков стрелял. Словом, вышло то, что я и хотел.

Мне не данники нужны, не союзники даже. Мечта была сделать из всех этих очень разных людей одно целое. Тогда мне маньчжуры с дючерами глубоко по барабану.

Пировали три дня. У нормальных людей праздник, а у меня – работа. Чтобы угощения хватило до самого не могу, чтобы гости не перессорились, чтобы всем было весело. Словом, если родственных чувств пока не было, то отчуждение дало изрядную трещину. Договорились, что на следующее лето приедут молодые казаки не только ясак собирать, а еще и сватать тунгусских и даурских красавиц.

Перед отъездом долго говорил с бирарами. Из моих союзников они от меня дальше всего. А враги их, дючеры, рядышком. Они просили пойти войной на дючеров. Когда-нибудь мне придется это сделать. Но сейчас это мне совсем не нужно. Предложил им переселиться на Зею или на Амур. Здесь обещал полную защиту. Пока же подарил им сотню самострелов с болтами. Конечно, не огнестрел, но штука эффективная. Благодарили, обещали подумать. Но чувствовалось, что ждали другого. Ну, извините, чем могу.

После отъезда гостей и приведения города в довоенное состояние, начали войсковую учебу. Только не все. Две с половиной сотни казаков, стрелки и заряжающие-копейщики оставались нашей главной ударной силой. Для них обновляли щиты, делали новые пики. Буде прибудут еще казаки, они в этот кулак и вольются.