Кузнец человеческих судеб

Саша сидела на кровати, поджав коленки к подбородку, и ждала, глядя на телефон. Чистиков не звонил. Девушка взяла телефон в руки и проверила аккумулятор, зарядку и вообще исправность телефона. Все было в полном порядке. Чистиков не звонил.

А может, он про Тимофея узнал и обиделся? – пришла в голову Сашке страшная мысль. Да нет. Что он мог узнать, если ничего и не было. К тому же они с Тимофеем сегодня даже и не виделись. Тогда… А вдруг у Чистикова завелась девушка? Эта мысль оказалась пугающей, реалистичной и до ужаса неприятной. Нет, нет, нет. Это ерунда. Никакой девушки быть не может. Это ее Чистиков, он ее обожает, все об этом знают, и никто на него уже давно не покушается.

Это в универе все знают, поправил ее тоненький противный голосок, а он сейчас на практике, в новом коллективе, где о ней, Сашке, никому не ведомо.

Девушка схватилась за голову. Елки-палки! Ведь после того безобразного вечера у Алиски они с Чистиковым даже толком не говорили и не виделись. Да, он согласился по старой дружбе помочь ей с поиском свидетелей, но разговор у них складывался как-то холодно, по-деловому, вспоминала с волнением Саша. А что, если его на самом деле кто-то подобрал? А вдруг эта девица не только хитрая, но и красивая? Чистиков, конечно, не Ален Делон, ну да, как известно, принцев мало и на всех их не хватает! А он не страшный, покладистый, опять-таки джентльмен, такому удобно голову дурить, и потом, он учится хорошо, у него перспективы неплохие. Да и вообще, какая разница, какой он. Главное, что он ее, Сашкин, и никто не смеет на Чистикова покушаться! Впервые в жизни девушка испытала в отношении Чистикова нечто похожее на укол ревности, разумеется, крепко замешенной на чувстве собственничества.

Теперь муки Сашки лишь усилились. Мало ей было Тимофея, правильно говорят, беда одна не приходит.

– Саша, иди ужинать, – заглянула в комнату мама.

– Не хочу, я работаю, – буркнула девушка, утыкаясь в телефон, чтобы мама не заметила ее красного, расстроенного лица.

– Что это за работа такая – в телефон таращиться. Иди есть, я уже положила, – строго сказала мама, стараясь вглядеться в Сашкино лицо.

Пришлось тащиться на кухню, чтобы избежать лишних вопросов.

Чистиков объявился лишь час спустя, когда девушка окончательно поняла, что он был самым лучшим, самым надежным, самым умным, самым верным и самым перспективным из имевшихся в ее жизни поклонников и кандидатов в будущие мужья. А еще, что именно его она любила и любит до сих пор и жить без него не может. И когда она приняла единственно верное и окончательное решение извиниться перед ним за все обиды и отбить его назад, точнее, сперва отбить, а потом извиниться, он позвонил.

Когда Сашка сняла трубку, чтобы ответить на его звонок, голос ее звучал ласково и нежно, он тек, словно патока, журчал, как ручеек, манил и завораживал. Во всяком случае, девушка на это рассчитывала.

– Саша, привет! Извини меня за тот всплеск эмоций, сама не знаю, что на меня нашло. Заточение, наверное, так действует, – ворковала Александра Пономарева, представляя, что каждым словом наносит удар по невидимой сопернице.

– Да ничего, все в порядке, – ошарашенно произнес Чистиков.

– Нет, я не должна была так с тобой разговаривать. Слушай, а может, ты заедешь сегодня? О деле побеседуем, чайку попьем, – зазывала она, прикидывая, остались еще в морозилке слойки или нет. Один пакет, кажется, оставался. – Приезжай.

Если откажется, значит, у него точно кто-то есть, и не просто есть, а все очень плохо и очень серьезно, сжав на счастье кулаки, в панике размышляла Саша.

– Саш, ты извини, но сегодня никак не получится, у меня еще дела сегодня, но если хочешь, я тебе по телефону все расскажу, – смущенно предложил Чистиков, и у нее упало сердце. Все. Проворонила. – А заехать я завтра днем могу, – предложил простодушно он, и Александре не осталось ничего другого, как согласиться. Ей теперь надо быть ласковой и покладистой…

– Короче, нашел я одного свидетеля, – жуя яблочные слойки, рассказывал на следующее утро Чистиков.

А Саша сидела напротив и думала, что так даже лучше. Сегодня с утра родителей нет дома, и она может позволить себе все, что угодно. Например, встретить Чистикова в крошечных шортах и топике. Он не взрослый мужик, как Тимофей, ему откровенные проявления сексуальности понятнее, чем недомолвки и намеки, а Сашке сейчас не до церемоний, ей надо Чистикова вырвать из лап захватчицы. Любой ценой.

И вот она сидела напротив своего гостя, вытянув стройные ножки из-под стола, надув губки, и стреляла в парня глазами, то и дело сбивая его с мысли.

– То есть я, конечно, нашел их больше. Свидетелей. Но все они не помнят, когда именно видели Рогутского. А вот этот свидетель помнит. Точнее, свидетельница, – сбивчиво рассказывал обычно собранный, точный в формулировках Чистиков.

– Да-а? А кто она? – протянула девушка, глядя на своего бывшего воздыхателя большими, беззащитными, восхищенными глазами.