Кузнец человеческих судеб

На вид ей было лет тридцать или около того, а может, ее взрослили полнота и строгий взгляд, автоматически отмечала Сашка, понимая, что надежды на раскрытие убийства Алены Огородниковой тают на глазах.

– А вам известны какие-то факты, позволяющие думать, что это убийство? – без всякого интереса спросила сыщица, не спеша задавать свой главный вопрос, услышать «нет» она всегда успеет.

– А разве вы не из-за этого к нам приходили? – в свою очередь, откидываясь на спинку стула, спросила женщина.

Или все-таки девица? Вот сейчас как-то сдулась, утратила строгость и вроде помолодела.

– Я думаю, что, прежде чем продолжить разговор, нам стоит представиться друг другу, – вспомнила вдруг Сашка о таком упущении. А вдруг эта девица ей понадобится, а она даже не будет знать, как ее зовут и где ее искать. – Я Александра Петровна Пономарева, сотрудник районного следственного комитета, – представилась сыщица, научившаяся виртуозно обходить вопрос о собственном звании и должности. – А ваше имя?

– Сорокина Яна Викторовна, – словно неохотно представилась девица. – Начальник отдела продаж.

– Очень приятно. Так что вы хотели мне сообщить? – мягким, дружелюбным голосом спросила Сашка, наклоняясь к собеседнице. Начальник отдела продаж, значит, все-таки уже тетка, решила она для себя возрастную дилемму.

– Да нет. Я просто думала… – как-то неопределенно пожала плечами Сорокина. – Я просто спросить хотела.

Сашка с недоумением смотрела на начальника отдела. Она что, спешила за ней вдогонку только для того, чтобы узнать, сам умер Рогутский или его грохнули? Ну не идиотка ли? А с виду производила впечатление взрослого серьезного человека, с досадой заерзала на стуле сыщица, глядя на сидящую напротив женщину. Но все же решила спросить, уж коли они встретились и даже уселись в кафе, а вдруг чудо случится?

– Скажите, вы никогда не видели Рогутского разговаривающим с этой женщиной? – И она в который раз за день достала из портфеля фото Огородниковой.

Сорокина внимательно вгляделась в фото и спустя минуту уверенно покачала головой:

– Нет. А кто это?

– Ваша уборщица. В смысле, эта женщина работала уборщицей в бизнес-центре, – пояснила Саша, решив не объяснять Сорокиной, кем она приходилась Рогутскому, раззвонит еще по всей компании. – Вы точно не видели их вместе?

– Нет. Рогутский был не из тех людей, кто станет беседовать с уборщицами. А что, она имеет отношение к его гибели? – снова вернулась Сорокина к прежней теме.

– Нет, – убирая фото обратно в сумку, сухо ответила сыщица и буркнула себе под нос: – Скорее уж он к ее.

Но, видимо, Сорокина ее бормотание расслышала, потому что снова наклонилась к столу и, опять сосредоточенно нахмурив брови, переспросила:

– Он к ее? Рогутский имеет отношение к смерти уборщицы? Я вас правильно поняла?

На этот раз Сашка внимательнее посмотрела на тетку. Ее голос заставил сыщицу сосредоточиться, таким голосом сплетницы не разговаривают. Да и вообще, начальник отдела вряд ли станет бегать по этажам в поисках свежих сплетен, не зря же ее начальником назначили? Может, она все же что-то знает, но боится нарваться на неприятности?

Как завоевать доверие свидетеля, Сашка представляла себе смутно. Конечно, у них были лекции по психологии и о том, как работать с людьми, и со свидетелями в том числе, и даже несколько семинаров. Но дело в том, что Сашка никогда на работу в полицию не собиралась и слушала подобные лекции вполуха, сосредотачиваясь на важном для себя материале. Плюс возраст. Увы, очень часто девушка ощущала себя школьницей, решившей поиграть во взрослую жизнь, и ей отчего-то казалось, что всем окружающим это отлично заметно. И иногда она даже удивлялась, почему серьезные, занятые люди соглашаются уделить ей время и разговаривают как с настоящим сотрудником полиции.

Сашка даже себе не всегда признавалась, как отчаянно трусит во время таких встреч и как боится, что пошлют ее куда подальше и посоветуют в следующий раз со взрослыми приходить.

Вот и сейчас она отчего-то засомневалась в собственных способностях и просто не знала, как убедить эту строгую, такую серьезную, хотя еще и довольно молодую Яну Викторовну поделиться с ней секретной информацией. А потому пошла по привычному, единственно доступному пути. Решила первой вывалить все, что знает, в расчете на встречную откровенность. Глупо, конечно, и недальновидно, но ничего другого в голову, как назло, не пришло.

– Эта уборщица была первой гражданской женой Рогутского, но тринадцать лет назад она попала в тюрьму по обвинению в торговле наркотиками, вместе с ней арестовали и Рогутского, но, по некоторым пока не проверенным сведениям, – оговорилась неожиданно для себя Саша, понимая, что сведения действительно непроверенные и пора бы уже их проверить, – он смог откупиться и остался на свободе. А Огородникова села на тринадцать лет. Не так давно ее убили в собственной квартире среди бела дня. Никаких подозреваемых. Но мне удалось выяснить, что за несколько месяцев до смерти она устроилась уборщицей в этот бизнес-центр. Вряд ли это было случайным совпадением.