После всего случившегося я даже не питала иллюзий по поводу дальнейших тренировок на мечах с Каленом, поэтому взяла инициативу в свои руки. Из-за своего нового открытия я не спала всю предыдущую ночь и непрестанно мучилась догадками. Если Аена сказала правду о Гестии, может ли она быть права в остальном? Неужели сердце Микаэлы спрятали старейшины, а не Ванор?
С этими мыслями я прокрутилась до самого утра. Но, несмотря на недосып, чувствовала прилив сил, которые нужно было куда-то потратить.
Я знала, что обычно Кален тренируется на рассвете. При любых других обстоятельствах выражение его лица, когда он обнаружил меня во дворе с тренировочным мечом наготове, показалось бы мне забавным.
– Убирайся, – коротко бросил он и развернулся сам, чтобы уйти.
Его неприятие больно кольнуло меня, однако я была к нему готова и лишь отмахнулась.
– Ты обещал принцу Кансу защищать меня.
Он замер. Я продолжила наступать:
– Возможно, сейчас ты и против меня, но я готова заплатить за свою ошибку любую цену. Я точно так же хочу спасти его. И если для этого мне нужно научиться защищаться, то я ни за что не позволю твоим убеждениям нарушить клятву, данную принцу.
Несколько секунд он стоял неподвижно, словно притихший ветерок. Я закрыла глаза, приготовившись к очередному отпору. В сознании пронеслись образы
В реальность меня вернул шорох, я открыла глаза. Кален сбросил куртку и стоял обнаженный по пояс. Я вспомнила, каким видела его у озера Стрипник – практически голым, в каплях воды
– И чего ты ждешь? – проскрежетал он.
Час спустя я пожалела о своем решении. К нам присоединился Фокс: сначала он просто смотрел, а после начал вести счет. Семнадцать в пользу Калена. И жалкие четыре – в мою.
Я отпрыгнула назад и снова ринулась в бой. Парировав мою атаку, он замахнулся над головой, но на этот раз я была готова и блокировала удар. Сегодня он был жестче и безжалостнее, чем обычно, и я осознала, насколько же сильно он сдерживался в наших предыдущих схватках.
– Стоп, – наконец объявил Фокс, засчитав очередное очко Калену.
Отдуваясь, я упала на колени. Меня раздражало то, что он едва вспотел.