Кузнецов. Опальный адмирал

— Я о совещании по вопросу строительства кораблей, — произнес маршал. — Товарищ Сталин рекомендовал обсудить эту проблему завтра в десять утра. Я просил его принять участие в работе, но у него встреча с зарубежной делегацией. Ваши адмиралы все на месте? — Лицо министра стало строгим.

— Все, кому велено быть, уже съехались, — сдержанно ответил Николай Герасимович. — Значит, завтра в десять?..

На совещании, которое проводил министр Вооруженных Сил (в нем приняли участие маршалы Василевский и Конев, адмирал флота Кузнецов, адмиралы Юмашев, Левченко, Трибуц, Головко, Галлер, Алафузов, вице-адмиралы Ставицкий, Горшков, Холостяков, Владимирский), речь шла о новых типах боевых кораблей, которые следовало построить. Маршал Булганин был въедлив, то и дело задавал адмиралам вопросы, не скрывал своей горечи, что военный флот «слишком дорого обходится государству». После того как многие высказались, он вдруг произнес:

— А что, если нам пока не строить эсминцы, а дать больше торпедных катеров? Я понял, что главком ВМФ готов пойти на этот шаг, учитывая тяжелую обстановку на судостроительных заводах. Верно, Николай Герасимович?

— Кто вам это сказал, товарищ министр? — переспросил Кузнецов. — Такой шаг был бы, мягко говоря, опасным для флота, и я на подобное не пойду.

— Вот как… — Бородка у Булганина качнулась. — Ну-ну… Тогда решайте, что и как, а вы, товарищ Кузнецов, потом мне доложите…

Всю неделю адмиралы заседали у главкома. Все сошлись на том, что запланированные корабли в основном хорошие, хотя и внесли в их проекты поправки. Правда, кое-кто высказался против постройки больших кораблей, но адмирал Октябрьский возразил:

— Такие корабли крайне нужны флоту, особенно для плавания на реках — Амуре, нижнем плесе Дуная, Днепровско-Бугском лимане. Как вы думаете, Лев Михайлович?

— Согласен, — коротко бросил Галлер.

Итоги обсуждения подвел Кузнецов.

— Нам нужны и малые, и большие корабли, — заключил он. — И хочу решительно поддержать тех, кто предлагал поправки к проектам тральщиков и охотников за подводными лодками. Опыт войны надо учитывать, товарищи. Хотел бы заострить ваше внимание на подводных лодках, — продолжал Николай Герасимович. — Не повторилось бы то, что случилось перед войной, мы не успели построить больше двухсот лодок, и это отрицательно сказалось на боевых действиях, особенно на Северном флоте, где меньше всего было подводных лодок. Головко может это подтвердить.

— Подтверждаю, Николай Герасимович, — подал с места голос Арсений Григорьевич. — Но справедливости ради отмечу, что вы тогда с Галлером и Алафузовым оперативно направили на флот лодки с Балтики и Каспийской флотилии.

Обсуждение прошло живо, и главком был доволен. Поздно вечером к нему зашел адмирал Левченко.

— Ну что, Николай Герасимович, наверху молчат?

— Молчат, Гордей Иванович. — Кузнецов достал папиросы и закурил. — Скажу тебе как другу: для меня эта тишина зловеща. Решали бы скорее, а то тянут. — После паузы он сообщил: — Мне стало известно, что в ЦК приглашали Юмашева…

— Думаете, вам готовят замену? — спросил Левченко, хотя сам слышал об этом в Генштабе, но главкому говорить не стал. Зачем сыпать соль на рану?

— Если вождь решил меня убрать как строптивого адмирала, то его соратники найдут за что, — усмехнулся Николай Герасимович. — Не зря же инспекцию возглавил маршал Говоров. Впрочем, чего гадать? Ты лучше скажи, зачем пришел, а то я тороплюсь. Звонила Вера, ко мне домой придет маршал авиации Семен Федорович Жаворонков, мой старый товарищ. Давай и ты ко мне в гости? Выпьем по рюмашке, у меня есть твой любимый армянский коньяк… Хотя бы на часок, согласен? Увидишь моего младшего сына Владимира, ему через неделю будет годик. Забавный малыш!..

— Только на часок и по рюмашке, — улыбнулся Левченко.

Прошло еще несколько тревожных дней. В Кремле состоялось заседание Высшего военного совета Вооруженных Сил. Предстояло обсудить вопрос о роли военных советов в военных округах и на флотах. До начала заседания шел оживленный обмен мнениями. Кузнецов беседовал с Хрулевым, когда к ним подошел начальник Главпура генерал-полковник Шикин.

— Как живешь, Николай Герасимович? — спросил он с улыбкой.

— По-разному, Иосиф Васильевич, — тоже улыбнулся главком. — У меня как военного моряка бывают в службе приливы и отливы. Недавно нас проверяла главная военная инспекция… — Кузнецов давно знал Шикина и мог говорить с ним без намеков. — Странно, но со мной почему-то груб маршал Говоров, хотя в годы войны, когда он был командующим Ленинградским фронтом, я с ним всегда находил общий язык.

— Знаю, — сдержанно ответил Шикин.

В зал заседаний Политбюро вошел Сталин.