Квадрат тамплиеров

Бесконечный поток сделал невозможным всякий маневр. Ван-Ин решил связаться с Версавелом по радио. Это был не лучший вариант. Его раздражало, что всякий может прослушать разговор.

– ОНА 3446 вызывает ОНА 3421.

В трубке потрескивало, связь пропадала, но через тридцать секунд наконец ответили:

– ОНА 3421 здесь, сержант Сэеленс.

– День добрый, Роберт. Это Ван-Ин. Сделайте мне одолжение, Роберт, дойдите до двести четвертого, посмотрите, за столом ли еще Версавел?

– Нет проблем, помощник главного комиссара, – ответил Сэеленс любезно.

Сержант Сэеленс был одним из немногих, кто называл Ван-Ина помощником комиссара. Большинство просто называли его комиссаром. Это было короче, и такой вариант предпочитали специальные уполномоченные помощника, как и в каждом полицейском подразделении.

– Попроси его подождать меня. Я застрял в Смеденпорте в чертовой пробке.

– К вашим услугам, господин помощник комиссара. Что-нибудь еще?

– Разве попробовать найти какого-нибудь ответственного за движение, чтобы покончить с этим бесконечным кошмаром.

– Считайте, что уже все сделано.

– Спасибо, Роберт.

– Рад стараться. – В трубке затрещало.

Две минуты спустя возобновилось движение. Сэеленс заслуживал покровительства. Ван-Ин нервно вдавил педаль газа и скрылся за углом.

Версавел ждал его во дворе полицейского участка. Он был уже в возрасте, но выглядел не старше чем на сорок. В отличие от Ван-Ина, который ел нездоровую пищу и чрезмерно увлекался «Дювелем» начиная с самого развода, Версавел заботился о своем здоровье и посещал спортзал. Ходили даже слухи, что он заказывал униформу и рубашки у портного, чтобы подчеркнуть достоинства фигуры.

– Где горит? – поинтересовался Версавел, как только Ван-Ин вышел из машины.

Сержант сиял улыбкой от уха до уха, демонстрируя два ряда великолепных зубов, которые вызывали у Ван-Ина почти отвращение. Он мечтал обладать такими же, но на это он мог рассчитывать только в следующем году. И с нетерпением ждал возможности улыбаться публично.

– Знаки вопроса, парень, огромные знаки вопроса, – ворчал Ван-Ин. – Что у вас? Есть что-нибудь по делу?

– Три свидетеля и несколько соседей, которые слышали взрыв, – доложил гордый, как павлин, Версавел. – И Де-Ки ничего не знает об этом. Он даже не появлялся этим утром.

– Типично для Де-Ки, – ухмыльнулся Ван-Ин. – Он будет играть фламандского льва со своей Верой. Тем лучше, тогда он не будет слушать радио.

– Был звонок от Лео.

– И?…

– Он хочет перекинуться парой слов этим вечером. В 6.30 в «Эстамине»[18]. Он был настойчив. Все повторяли мне: «Не забудь передать».

– Он говорил, о чем?

– Нет. Так или иначе, я был слишком занят, общаясь с потенциальными свидетелями.

Ван-Ин посмотрел на часы. Внутренний двор участка был полон полицейских, большинство отправлялись по домам на обед.

– Возьмем сочные стейки, Гвидо, моя прелесть. А ты сообщишь мне детали.

– Нет проблем, – кивнул сержант, – назовите место.

– Как насчет цыгана на шерстяном рынке? – предложил Ван-Ин.

Версавел вопросительно посмотрел на него:

– «Старый лебедь» или «Три лебедя». Что они предлагают в эти дни?

– А, вы имеете в виду заведение Хюгет, – кивнул сержант.

– Только одно. Ни микроволновка, ни картофель фри. Я болею от гамбургеров и пиццы.

Ван-Ин отправился было к «гольфу», но Версавел его остановил.

– Не в такую погоду, – сказал он неодобрительно, – пойдем пешком.

Ван-Ин заказал «Дювель» в качестве аперитива, а Версавелу «Перрье», пока пара стейков в двенадцать унций румянилась на кухне в сливочном масле.

– Голландская парочка – это то, что надо, – заметил Версавел. – Они наблюдали за работой неизвестных несколько минут. Я договорился встретиться с ними в их гостинице. В «Лебеде».

– От одного лебедя к другому, – пошутил Ван-Ин. – Когда они нас ждут?

– В 2.30.

– Отлично. Мы можем не торопиться, – порадовался Ван-Ин, на его лице была написана полная удовлетворенность.

В традиции Хюгет на приготовление стейка с соусом «Бернес» тратилось больше времени, чем в других ресторанах. Готовые стейки здесь выдерживались в теплой духовке до нужной кондиции. Ван-Ин как раз пригубил свой «Дювель», когда подали стейки. Оба на время притихли.

Ван-Ина раздражали те, кто мог изуродовать приличную пищу бессмысленными манипуляциями. Американцы были в этом непревзойденными мастерами. Они могли часами издеваться над куриным стейком.

Ван-Ин с серьезным видом погружал кусок в соус и наслаждался каждым укусом. Стейк был прекрасен: темная корка на внешней стороне, красное и сочное мясо на внутренней. Сильный жар газовой печи сохранял мясо теплым до последнего кусочка.

Он закончил раньше Версавела и достал сигарету. Версавел был убежденным некурильщиком, но его это не беспокоило, в этом смысле он был уникальным среди никотинофобов.

– Вам не кажется, что они сильно рисковали? – отстраненно спросил Ван-Ин. – Особенно если учесть проделанную работу для подготовки такого трюка.

– Возможно, они не профессионалы, – ответил Версавел, поместив последний кусок мяса между сильными челюстями.

– Или у них не было выбора. И это нужно было сделать как можно раньше.