Квадрат тамплиеров

– Местные выборы не за горами, и все знают, что это будет настоящая гонка, – начала она, положив кружок колбасы в рот. – Христианские демократы готовы продать душу за место в мэрии. Социалисты, с другой стороны, захотели бы укрепить свои позиции. Но если вы спросите меня, Дирк Ван-дер-Эйк, лидер новой Либеральной партии, станет препятствием, – сказала она, предполагая, что он что-то знал о местной политике.

Ван-Ин понял, что она имела в виду, но он не был уверен, что жители Брюгге разделяют такой взгляд на ситуацию.

– Как вы думаете, Ван-дер-Эйк имеет шанс?

– Не стоит его недооценивать, Питер. У него большой опыт, и возможно, что еще более важно: он имеет поддержку ложи и здесь, и в Брюсселе.

– Но либералам точно не светит на европейских выборах, правда? – дразнил Ван-Ин.

Ханнелоре презрительно фыркнула и одновременно засунула в рот два кружка колбасы.

– Вкусно, не правда ли?

– Конечно. Во мне всегда просыпается голод, когда люди кладут меня на лопатки.

Ван-Ин наконец почувствовал себя непринужденно. «Человек – что кусок задницы», – подумал он.

– Вы мне не верите, не так ли? – угрожающе спросила она.

Ван-Ин решительно пожал плечами:

– Я думал, избиратель решает, кто будет править балом, по крайней мере, в демократии.

– Питер, как вы можете быть таким наивным? – Она, видимо, не поняла, что он морочит ей голову.

– Всем известно, что три основные партии собираются поделить управление, а двум из них придется формировать коалицию.

– И каждая партия хочет назначить своего кандидата на пост мэра.

– Конечно, – сказала она. – Все зависит от умения лавировать, не делая ошибок, а Ван-дер-Эйк эксперт. Не стоит недооценивать этого человека, Питер.

– Вот уже второй раз за пять минут.

– И не без оснований. Позвольте мне объяснить, почему я так убеждена. Ван-дер-Эйк вчера достиг принципиальной договоренности с Социалистической партией. Он и его люди в очереди на пост мэра, для того чтобы взять на себя ответственность за туризм и благоустройство. Социалисты получат возможность разделить между собой обязанности. Кроме того, Ван-дер-Эйк согласился подписаться под каждым назначением до 2000 года и без каких-либо условий.

– Вы шутите, – простонал Ван-Ин.

Ханнелоре допила свой второй «Дювель» и опустила пару кубиков сыра в горчицу.

– Это все верно, Питер.

– Но откуда взялась эта информация и что это…

– Тсс! – Она прижала палец к губам. Озорные звездочки мерцали в ее непослушных мальчишеских глазах.

– Ну, Ханнелоре. Не идите на попятный.

Настала очередь Ван-Ину глотать с жадностью его второй «Дювель». Она возилась с застежкой своего ожерелья, тянула время. Конечно, она должна была рассказать ему многое, но никто не сказал, что ей нельзя его немного подразнить.

– Даже если случай с Дегрофом имеет некоторое отношение к политике, я до сих пор не понимаю связи с местными выборами, которую вы пытаетесь установить. Ни Дегроф-старший, ни его сын не являются кандидатами, насколько я знаю.

Ханнелоре задохнулась от его невежества.

– Хорошо, – сказала она. – Политика – это грязное дело. Цель оправдывает средства, что там говорить, они пойдут на все, чтобы заручиться согласием. Ван-дер-Эйк хочет нажиться на «подвешенных» голосах. Он полон решимости убедить недовольные массы голосовать за его партию. Теперь, когда он нейтрализовал социалистов, плохой поворот для христианских демократов будет музыкой для его ушей. И вы должны знать, кто называет себя христианским демократом здесь, в Брюгге. Кто фактически глава партии?

– Дегроф, конечно, – сказал Ван-Ин небрежно.

– Акции еще упали?

Ван-Ин не смел сказать «нет» и кивнул.

– Представьте себе какую-нибудь утечку информации о прошлом Дегрофа-старшего, – продолжила она с энтузиазмом. – И если приложится скандал, то, конечно, опытный детектив, как вы, будет в состоянии добраться до сути. Таинственный акт мести в ювелирном магазине Гислая Дегрофа обязательно привлечет внимание прессы. А дальше остается дать журналистам пару указателей, и они превратятся в стаю ищеек.

– Но дело закрыто, – возразил Ван-Ин. – А я неактивен следующие два месяца.

Ханнелоре посмотрела на него с отчаянием:

– Все кристально ясно из доклада, что вы послали мне вчера. Прежде всего ваш анализ преступников.

– Боже, – фыркнул Ван-Ин. – У меня было чувство, что они могут ударить еще раз, но это была всего лишь гипотеза, не более того, а не основа для дальнейшей работы.

– Ну что ж, кто не рискует, тот не пьет шампанского, – сказала она, пожимая плечами. – Но если что-то произойдет с Дегрофами в ближайшие недели, мы готовы к этому, бог знает, что может всплыть на поверхность. Если мы сможем наскрести достаточно гадостей, будет нетрудно убедить прессу, что нападения на эту семью являются частью чего-то большего. Я не права?

– Так наш Ван-дер-Эйк ходил в школу с Макиавелли?

– Не только он. – Она засмеялась.

– И она называет себя госслужащим, – укоризненно сказал он. – Я всегда хотел верить, что судебная система должна быть аполитичной, если вы можете назвать этот вид интриги политикой.

Она, казалось, не нашла ничего обидного в его замечании.