Квадратные метры хитрости

– Я специально вас позвала, чтобы разрушить все сомнения, появившиеся у меня в этой связи. Вы же видите людей насквозь! На вас одна надежда.

Сенс приободрился:

– Да, вижу.

– Так замечательно! С вашей помощью мы поставим точку в этой истории! Замешан – не замешан. Сейчас выясним!

– Нам нужен Дмитрий Шагаев, – с этими словами на устах мы вошли в банк.

– Вы – випы?

– Хотим стать.

Люди на ресепшен – лицо компании. Здесь они были безупречны – доброжелательно улыбчивы, аккуратно выглаженные, гладко причесанные.

Дмитрий Шагаев, человек лет сорока, как и положено вип-куратору, сидел в обширном отдельном кабинете. Был он такой же улыбчивый и аккуратный, как молодежь на ресепшен, но только проделавший жизненный путь. Жизненный путь отражался в более осмысленном выражении лица, умудренного ступеньками карьерной лестницы.

– Нам посоветовали к вам обратиться. Маргарита Никандрова посоветовала.

При этих словах мы с сенсом впились в вип-куратора взглядами. Просверлили его насквозь! Однако никакого замешательства или чего-то такого – не обнаружили. Дмитрий смотрел на нас с доброй улыбкой:

– Да, наша заслуженная клиентка, Маргарита Павловна Никандрова. Рад знакомству. Вы хотите вложить свои капиталы и приумножить их?

– Хотим.

– Позвольте поинтересоваться, какую сумму?

– Такую же, как Маргарита, – сказала я, продолжая буравить куратора.

– Замечательно! Вы в курсе? Центробанк снизил ставки. Сейчас проценты на вклады физических лиц крайне низкие. Но нашему банку есть что вам предложить! Вот посмотрите, – Дмитрий развернул к нам монитор компьютера, – вы можете зарабатывать двадцать пять процентов годовых! И даже больше! Вложите деньги в ценные бумаги. Деньги должны работать! На вас!

– А в договоре будут обозначены эти проценты? – подал голос Владимир.

– Нет, ну что вы? – с укором произнес вип-куратор. – Конечно, нет. Но это – гарантировано.

– Чем? – настаивал экстрасенс.

– Рынком ценных бумаг! – торжественно провозгласил банковский сотрудник.

– И все? – сенс явно отринул тонкий мир и заземлился донельзя.

– А почему тогда в договоре не написать про эти проценты? – простодушно удивилась я.

– Мы не имеем права, – обиженно поджал губы куратор, – Мы же не можем регулировать рынок.

– А, – сказала я, – тогда мы подумаем.

Мы пробыли у куратора вип-клиентов меньше чем полчаса. Вышли молча с Владимиром. Каждый из нас ждал, кто первый начнет делиться впечатлениями. Наконец я сказала:

– Мне кажется, что он тут совершенно ни при чем.

– Да, – тут же горячо согласился экстрасенс, – а вот когда говорил про проценты – врал.

– Причем самозабвенно, – поддакнула я, – а так-то он славный парень. Вряд ли имеет отношение к убийству, к квартирам. У него другой бизнес. Разводилово, правда, тоже. Но все же в рамках закона. И полностью отсутствовала настороженность. Куратор был сосредоточен только на деньгах.

– Да, – согласился Владимир, – очень деловой.

Да, куратор вип-клиентов совсем не был похож на подручного злодеев. Но Леню Барабаша убили именно, когда Леня следил за ним, Дмитрием Шагаевым. Простое совпадение? Нет, ну совпадения тоже бывают в этой жизни. Кто бы спорил? И все же…

Ничего не складывалось в этом деле в единую картину. Все было размыто и неясно, распадалось на куски и части.

– Ты грустная, – сказал сенс.

И для того чтобы это понять, не надо было быть сенсом. Я представляла собой сплошную грусть. И безысходность.

– Я – в тупике, – призналась я, – у меня все плохо в жизни. Плохо – все.

– А поедем тогда, – почему-то совсем нелогично возрадовался Владимир, – к моему другу в мастерскую. Он – художник! Полотна его источают необыкновенную энергию и жизнерадостность!

Вот только этого мне не хватало – пребывать с моим унынием на фоне чужой жизнерадостности.

Но я вспомнила, что дома меня тоже ничего хорошего не ждет.

Повалил мокрый снег. В нашей северной стране снег – это почему-то всегда стихийное бедствие. Неожиданное и глобальное. Как если бы снегопад происходил где-нибудь в Африке, где, понятное дело, аборигены никак и никогда к нему не готовы. Город плотно встал в пробке. Впрочем, когда летний теплый дождь идет – город таким же загадочным образом стоит в пробке.

Мастерская художника располагалась в старых строениях в районе Якиманки. Когда-то членам Союза художников раздавали такие мастерские – чтобы творили. Сейчас почти все отобрали. Но какие-то остались.

Мы продвигались странными окольными путями, стараясь объезжать заторы. Владимир пытался отвлечь меня от невеселых мыслей, но ему это удавалось с трудом. То есть совсем не удавалось. Не получалось у сенса сбить меня с толку.

Мы съехали с Садового кольца, ползли по набережной мимо палаток, в которых художники продают свои работы…

Удар сзади был такой силы, что передние сидения откинулись назад. Я с тоской подумала: «Сейчас будет очень больно». Было все, как описывают: время потекло медленно, очень медленно. Никогда не предполагала, что время может быть таким медленным. Наверное, это и есть вечность – в ней время вообще не движется.