Квадратные метры хитрости

Я очень приличная женщина. Как говорит моя подруга Поли – до неприличия приличная. Но даже я растаяла под этим взглядом. Василий смотрел на меня с беспомощным умилением. Лучше бы я этого не видела.

Захотелось срочно прервать эти обнимания. Но говорю же – я очень приличная женщина, поэтому я сделала вид, что ничего не происходит. Только отвела глаза. Пианист мне подмигнул. Еще чего не хватало…

Последний аккорд, а мы с Василием все стоим обнявшись и даже не собираемся расходиться. Просто вцепились друг в дружку – не оторвать. Я все же сделала слабую попытку освободиться. Ответом мне было молчаливое сопротивление.

Пианист заиграл опять – лирически-медленное. А мы с Василием все не двигались. Даже для вида. Черт. Как я не люблю вот таких вот моментов неопределенности. Словно услышав мои мысли, Василий переместил мою голову, старающуюся спрятаться (в прямом и переносном смыслах) и поцеловал. В губы.

Теперь это вообще выглядело непотребно: стоят два взрослых человека посреди ресторана и самозабвенно целуются, как подростки. Надо было что-то предпринять! Но это не так-то легко было сделать – Василий крепко держал мое пытающееся освободиться упитанное тело.

Наконец мне все же удалось извернуться. Музыка стихла. Как бы намекая на то, что хватит уже публично нарушать общественную нравственность. Я потянула Василия обратно к нашему столику.

– Налей вина, – сказала.

– Знаешь… – начал Василий.

– Будем считать инцидент исчерпанным, – вот кто меня за язык тянул? Почему я беру инициативу на себя, вмешиваясь в плавный ход истории? Пусть бы рассказал, о чем я должна знать.

Василий замолчал. Только смотрел на меня. Лучше бы он этого не делал, конечно. Я тоже смотрела на Василия. Старалась делать это как можно равнодушнее, но получалось не очень-то. Потому что Василий очень нежно на меня смотрел. А я вообще по жизни склонна к эмпатии.

Я твердо решила больше не брать на себя инициативу. И потому мы смотрели друг на друга очень долго.

– Поедем ко мне, – сказал, наконец, Василий хрипло, и голос его слегка сорвался.

– Мне надо домой, – покачала я головой.

Сначала мы долго не могли отъехать от ресторана, потому что целовались в машине, потом мы долго целовались в машине по дороге, потом – немного не доехав до моего дома…

И только моя высокая нравственность, воспитанная на лучших произведениях русской классической литературы, не дала случиться окончательному грехопадению.

Глава 13

В здание суда я явилась, как на праздник. Блистала улыбкой и лучезарностью взгляда. Скромно села у зала номер 8, предвкушая триумф законности. Озирала редких посетителей. Вон тот мужчина в джинсах похож на оперативника из группы захвата. Нет, вон тот, в куртке-дутике. А может быть, и тот и другой готовятся к нападению на злодея. Гурьбой накинутся на него, стоит только ему появиться, скрутят руки, поволокут в автозак…

Появился Красавин. Тут же, конечно, узнал меня, несмотря на отсутствие леопардовых лосин и белоснежного парика, беззаботно спросил:

– Какими судьбами?

– У меня тут подруга судится за наследство. Просила поддержать морально. Но вот, задерживается подруга…

Красавин уселся рядом, чрезвычайно довольный собой. Ну, ничего, ничего, скоро мы разрушим это самодовольство!

«Он здесь», – написала я следователю Гаврюшину.

Ответа не последовало.

– А вас сюда что привело? – спросила я злоумышленника. Не молчать же!

– Чистая формальность, – легко соврал Красавин, – но надо поприсутствовать.

Разговор не клеился. Ну, где, где они, наши доблестные воины света?

Двери зала номер 8 распахнулись, и Красавин ушел на свое заседание суда.

Я судорожно строчила безответные сообщения следователю Гаврюшину.

«Заседание началось! Преступник в мышеловке!»

«Где вы?»

Ответа не было.

Что делать? Что делать?

В голову лезли самые ужасные мысли – типа: позвонить шоферу Вове, все же он бывший киллер, вывести Красавина в лес, под пытками заставить признаться в злодеяниях… Выбить из мошенника чистосердечное признание. Явиться с этим к следователю Гаврюшину.

Да, а следователь Гаврюшин скажет: «Это не ко мне». И будет прав. Показания, выбитые под пытками, – юридически несостоятельны. К тому же толкать завязавшего с криминальным прошлым Вову на кривую дорожку – не благородно с моей стороны. Мягко если сказать.

Натравить на Красавина Василия по кличке Сугроб? Даже я, уверенная в благодушном ко мне отношении Сугроба, иногда сжимаюсь под его тяжелым взглядом. А уж Красавин, эта тля завиральная – тем более спасует.

Но это тоже не выход. И все по той же причине.

Привлечь оперуполномоченного Костю? Он все же слуга закона. Но на каком законном основании он будет влезать в это дело? Тем более Костя мне много раз намекал, что я втягиваю его в должностное преступление. И даже во множественном числе!

Что делать? Что делать? Пока я металась мыслями, из зала номер 8 вышел довольный мошенник Красавин.

– Решение вынесено в мою пользу! – провозгласил он. – Есть повод отметить! Где ваша подруга? Едем кутить?

– Подруга не пришла, – сказала я упавшим голосом, полностью осознавая всю глубину своего провала.