А это что за хмурое лицо? Ба, да это Раньен, один из последних хранителей заветов Инквизиции. Давно его видно не было. Интересно, он чем недоволен? Я что с его предшественником, что с ним самим всегда вроде ладил, с земель, если что, их сгонять не стану. Чего сидеть с таким видом, будто горошку с лимонадом недавно навернул?
– Чего тут думать, гэльты? – наконец подал голос все тот же Мак-Анс. – Верно все король сказал – драться этот парень любит и умеет, слово свое держит, на злато не падок, овец чужих сроду не угонял. Наш он, если не по крови, то по духу.
– И то хорошо, что он сам по себе, – поддержал его Мак-Тревис, которого я еще по битве с Мак-Праттами помнил. – Назначь король кого из нас – ведь перегрыземся. А он чужак, какие тут обиды?
– Пусть будет, – одобрительно зашумели гэльты, которым, похоже, польстило то, как Лоссарнах подошел к данному вопросу. – Хороший воин! Если чего – воспитает твоего сына! Опять же свояк, вдове бояться нечего, он всяко ее без куска хлеба не оставит!
Это да. Это верно. Кормить сестрицу буду до отвала. Специально повара для нее найму, чтобы он ей в королевские темницы пять раз в день еду носил. Потому что если сразу ее не изолировать, то меня либо отравят, либо зарежут, либо со стены столкнут. В любом случае спокойной жизни ждать не придется.
Причем начаться это все может еще до того, как мой друг отправится туда, куда попадают все смелые и отважные гэльты после гибели. Кстати, не самое плохое у них посмертие, я видел, я знаю, но лучше пусть король живет себе дальше. И как можно дольше. С Костиком поговорить разве?
– Быть посему! – проорал Лоссарнах. – Хейген, возьми ребенка. Теперь, если что, ты заменишь ему отца. А им – короля. Я не рвусь в Последнее становище, но случись туда попасть – буду спокоен и за сына, и за страну.