Квалификация преступления со специальным субъектом

Она признана виновной в том, что не исполняла свои родительские обязанности по воспитанию малолетней дочери, что было соединено с жестоким обращением, а также в совершении с особой жестокостью умышленного убийства своей дочери, заведомо для нее находившейся в беспомощном состоянии.

Преступления совершены в г. Амурске Хабаровского края.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев 14 июля 2004 г. дело по кассационной жалобе Быковой, исключила из приговора ст. 156 УК РФ как излишне вмененную по следующим основаниям.

В судебном заседании Быкова по существу не оспаривала изложенных в приговоре обстоятельств, что ее умышленные действия привели к смерти новорожденной дочери. Она не отрицала того, что свою беспомощную дочь оставила на несколько дней в закрытой квартире в коляске без воды и пищи.

Вина Быковой в умышленном причинении смерти своей новорожденной дочери подтверждена приведенными в приговоре показаниями свидетелей, а также протоколом вскрытия умершей, заключением судебно-медицинского эксперта о причине смерти потерпевшей и другими приобщенными к делу документами.

Соглашаясь с выводами суда о доказанности вины Быковой в умышленном убийстве своей дочери и признавая правильной квалификацию ее действий по п. «в», «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ, Судебная коллегия по уголовным делам сочла излишне предъявленным обвинение Быковой в совершении преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ.

Суд первой инстанции, признав Быкову виновной в совершении преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ, в обоснование своих выводов в этой части сослался в приговоре на совершение ею действий, которые повлекли смерть ребенка и за которые она осуждена по ст. 105 УК РФ.

Таким образом, преступные действия Быковой охватывались одной статьей Уголовного кодекса Российской Федерации – п. «в», «д» ч. 2 ст. 105.

Бюллетень Верховного Суда РФ.

2005. № 3. С. 24—25

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 6 июля 2004 г. № 93-О04-9

(Извлечение)

В соответствии с ч. 3 ст. 17 УК РФ, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответственность наступает по специальной норме (в данном случае по ст. 303 УК РФ).

Магаданским областным судом 15 марта 2004 г. Исиченко осужден по ч. 2 ст. 303 УК РФ и по ч. 1 ст. 285 УК РФ.

Он признан виновным в фальсификации доказательств и злоупотреблении должностными полномочиями.

Осужденный и его адвокат просили приговор отменить, дело прекратить ввиду отсутствия в действиях Исиченко состава преступления.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 6 июля 2004 г. приговор изменила, указав следующее.

Материалами дела установлено, что Исиченко был назначен на должность следователя отдела по расследованию преступлений несовершеннолетних следственного управления при Управлении внутренних дел г. Магадана, имел специальное звание «лейтенант юстиции». Работая в этой должности, он 1 августа 2001 г. принял к своему производству уголовное дело, возбужденное по факту кражи чужого имущества по признакам преступления, предусмотренного п. «в», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ (кража из гаража).

Не проводя соответствующих следственных действий, Исиченко умышленно изготовил фиктивные процессуальные документы, используя их в качестве доказательств, а именно:

1) протокол допроса, внеся в него ложные сведения о признании Задорожным своей вины;

2) протоколы осмотра места происшествия от 7 августа 2001 г. с участием обвиняемых Петрова и Пономарева;

3) протокол допроса несовершеннолетнего обвиняемого Яковлева, указав достоверные сведения об анкетных данных Яковлева и ложные – о признании им своей вины в преступлении, предусмотренном п. «а», «б», «в», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ;

4) протокол допроса свидетеля Яковлевой от 15 сентября 2001 г., внеся в бланк достоверные сведения об анкетных данных Яковлевой и вымышленные показания от ее имени по характеристике ее сына, которые она не давала.

Суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о доказанности вины следователя Исиченко в фальсификации доказательств, верно квалифицировав его действия по ч. 2 ст. 303 УК РФ.

Об умысле Исиченко на фальсификацию доказательств по делу свидетельствует характер записей, внесенных им в процессуальные документы.

Согласно первоначальным объяснениям Исиченко, данным им прокурору области в связи с частным определением суда, т. е. до возбуждения в отношении него уголовного дела, он признал, что подписи в процессуальных документах выполнил он. После возбуждения по названному факту уголовного дела позиция Исиченко изменилась. Суд обоснованно признал это как способ защиты от уголовного преследования.