Квантор существования

Длинная каминная спичка, зажженная, упала на постель, еще одна – рядом с телом Ирены на ковер. После, дождавшись, пока пламя разгорится, как следует, Ян незаметно выскользнул через балкон.

Обратная попутка подъезжала к поселку, когда Яну бросилось в глаза необычное количество милицейских машин у проходной, и густой, страшный дым, валивший из глубины со стороны Большого дома. Выли сирены. Балашинский тут же отпустил частника, решив далее идти пешком. В поселке творилось что-то неладное.

Входить на территорию через шлагбаум охраны при таком скоплении возле нее людей в погонах было бы верхом глупости, потому Ян повторил свой давешний маневр – через забор, мимо камер слежения. Однако, камеры вряд ли могли схватить изображение из-за черных, непроницаемых клубов дыма, окутавших все вокруг.

Пробираясь сквозь удушливую завесу, которая становилась все гуще по мере продвижения к дому, Ян то и дело натыкался на снующих в защитных костюмах пожарных. Пришлось быть настороже, уклоняясь от нежелательной встречи.

Когда же, невидимый в дыму, он выбрался наконец к Большому дому, то с мертвящим ужасом обнаружил, что дома никакого нет. Есть только клубящаяся зловонным дымом и жаром воронка, в которой если и было что живое, то никак не смогло уцелеть. В первом порыве Ян бросился к страшной яме, но задохнулся от жара. Повернул назад. Если и мог он найти хоть одну живую, спасшуюся душу, то явно не здесь. Балашинский пробрался назад к сторожке. Остановился позади среди деревьев, придумывая, как лучше обставить свое появление и выяснить главное – остался ли хоть кто-нибудь в живых. Но спрашивать не пришлось. Какой-то неведомый, чужой голос, оторвавшись от переговоров по радиотелефону крикнул в пустоту тот же вопрос. В ответ прозвучало уверенное, не допускающее и тени сомнения: "Никто не уцелел!"

Уже час, как Балашинский шел пешком вдоль обочины дороги, ведущей в город. Иногда рядом тормозили участливые автомобилисты, предлагали подвезти. Ян только отмахивался от них. Ехать ему не хотелось. Однако, он знал, куда идти. В офисе, в сейфе покойного "архангела" лежали одиннадцать паспортов с открытой шенгенской визой, десять из которых уже не понадобятся никогда. И деньги на непредвиденные расходы. Номер счета во франкфуртском банке и код Ян помнил наизусть. Завтра же он сядет в поезд, никаких самолетов! И долой, прочь отсюда.

Он поедет один. Как и всегда, один. Что ж, ему не привыкать… Куда потом? Можно податься в родные края, если нынешние останки народной Венгрии можно назвать своей родиной. Но будет хоть какая-то цель. А пока он просто шел, и придорожная пыль скрипела под его тяжелыми, размеренными шагами. Ему же казалось, что это шуршит опавший пепел.