Работа Куайна придала смелости и другим мыслителям, сомневавшимся в логическом позитивизме[455]
. Одним из них был младший коллега Куайна по Гарварду Томас Кун. Работая над своей книгой «Две догмы», Кун подолгу беседовал с Куайном, чьи аргументы произвели на него глубокое впечатление. Статья Куайна «сильно подействовала на меня – как раз в это время я пытался решить проблему смысла», – говорил он впоследствии[456]. Впервые Кун заинтересовался историей и философией науки, еще будучи студентом магистратуры в области физики твердого тела. В связи с тем, что его назначили ассистентом преподавателя нового курса истории науки, ему пришлось прочесть «Физику» Аристотеля. В этой книге Кун нашел странный мир, в котором тяжести падали потому, что пытались вернуться в свое «естественное положение» в центре Вселенной – на Земле. «Сначала то, что говорил Аристотель, приводило меня в замешательство; но это длилось до тех пор, пока – и я живо помню этот момент – до меня вдруг “дошло”, и я нашел путь к пониманию, путь, на котором философия Аристотеля приобретала смысл», – вспоминал Кун[457]. Он внезапно осознал, что перед ним результат работы первоклассного ума, стремящегося понять законы окружающего его физического мира, совсем как это делает современный ученый. Основное отличие заключалось в том, что Аристотель начал свою работу с позиций совершенно иного мировоззрения, в рамках которого его идеи были наполнены богатым содержанием. Кун пришел к убеждению, что вся выстроенная им в мозгу схема научного прогресса, к которой он пришел в результате прохождения курса физики, примитивно-карикатурна и просто неверна. Прогресс науки не состоит в том, чтобы просто нагромождать одну успешную теорию на другую. Это гораздо более сложный и тонкий процесс.После того как в 1949 году Кун защитил докторскую диссертацию, он полностью сменил область научных интересов, сделавшись историком и философом науки. Посвятив несколько лет исследованиям истории физики, в частности периода, последовавшего за коперниканской революцией, он занялся развитием приобретенного им нового взгляда на науку, который шел вразрез с позитивистской концепцией научного прогресса. Ирония ситуации в том, что именно позитивисты и предоставили ему прекрасную возможность заняться этим. Чарлз Моррис, американский позитивист, который когда-то помог Карнапу перебраться в Америку, связался с Куном и попросил его принять участие в написании монографии по истории науки для «Международной энциклопедии объединенной науки», все еще существующего, хотя и еле живого проекта, начатого Нейратом более двадцати лет назад[458]
. К тому времени Моррис уже несколько лет безуспешно пытался найти кого-то, кто взялся бы за эту книгу. Ее рабочее название было «Структура научных революций»[459].