Квантовая теория любви

Ханне вдруг стало жарко, ей захотелось остаться одной. Она резко встала, схватила куртку, секунды три медлила, не глядя на Лео, словно собиралась что-то сказать, но затем стремительно вышла.

Для Лео эти три секунды невысказанности были наполнены скрытым смыслом.

Что означало это молчание, о чем она хотела сказать и не смогла? Почему не смотрела на него? Нет, наоборот, она сперва отвела взгляд, а потом покраснела. И почему столь поспешно убежала, даже не поцеловала его на прощанье? Странно. Наверное, поцелуй в ее глазах вдруг перестал быть просто данью вежливости. Уж не влюбилась ли Ханна в него? А вдруг это давнее тайное чувство? Три месяца прошло, как умерла Элени. А они были подруги. Хватит ли теперь у Ханны духу признаться в своем чувстве? Наверное, нет. Что ж, с ней все ясно.

Впервые со дня смерти Элени Лео дал волю фантазии. А каково это будет, завести себе другую? Ханна — яркая девушка, остроумная и вместе с тем добросердечная, и все равно невозможно представить себя с ней. Они такие разные, как сама Ханна сказала. У него все через край, а она старается ни о чем всерьез не задумываться. Кроме того, в его сердце просто нет свободного места. Ну да, он жаждет теплоты и привязанности, но не любви. А интрижка без любви — это низость.

Лео понимал, что не влюблен в Ханну. Но получается, она влюблена в него! Часто шутит невпопад, готова часами выслушивать его излияния, никогда не говорит о себе. Она ни разу даже не намекнула о своих чувствах. Но и это Лео интерпретировал как верный признак. И что делать с этим? Он жалел девушку: невысказанная любовь — тяжкое бремя.

Лео был растерян. Ее нераскрытую любовь он невольно сравнивал со своей. Элени столь же недоступна для него, как он — для Ханны. Может, поговорить по душам, тогда ей станет легче?

Он пригласил Ханну на ужин, попросив Чарли оставить их наедине, навел порядок в квартире, сложил диван, чтобы на нем можно было нормально сидеть, перетащил стол из кухни в комнату, купил цветы и свечи и замариновал куриные грудки. Осталось только положить курицу в глиняный горшок, добавить овощи и поставить томиться на огонь. И выпить бокал-другой вина для настроения.

— Ого! — воскликнула Ханна, входя. — Я-то думала, что ты, как всегда, сервируешь в кухне рыбные палочки. У тебя сегодня день рождения, а я забыла?

— Нет у меня сегодня дня рождения. Ханна, я только хотел тебя поблагодарить за дружеское ко мне отношение.

Ханна выглядела тронутой. Лео протянул ей бокал с вином, но она отказалась. Лео же выпил и тут же налил себе снова.

Разговор развивался ни шатко ни валко. Ханна была явно не расположена к задушевным беседам. Лео откупорил вторую бутылку. Надо дождаться нужного момента и раскрыть карты. А для затравки можно спросить, о чем бы она хотела поговорить или даже на кого положила глаз. А может, познакомилась с кем?

Но Ханна отвечала односложно.

А если без обиняков?

Лео сварил кофе.

— Слушай, Ханна, ты мною увлечена?

— Что?

— Если да, то это здорово. Я понимаю, почему ты не хочешь об этом говорить. Все-таки со смерти Элени прошло совсем немного, и ты ее подруга. Но ведь это все… условности. Все может выйти наружу совершенно неожиданно… вдруг захочется выговориться… я все пойму, я готов. С тобой я могу говорить обо всем. О чем только захочешь.

— Но я вовсе не увлечена тобой.

— Послушай, я не обижусь. И не расстроюсь. Да, я люблю Элени… но ты мне тоже нравишься.

Ханна неуверенно рассмеялась.

— Чего ты добиваешься?

— Я ничего не добиваюсь. Просто хочу сыграть в открытую. Не надо ничего друг от друга скрывать. Нам же будет лучше.

— С чего ты взял, что я по тебе сохну?

— Ох, Ханна, прекрати. Сама знаешь с чего. Это очевидно.

— Не понимаю, о чем ты.

— Краснеешь, убегаешь ни с того ни с сего. Давай, колись. Я только «за». Вот видишь, ты опять.

— Что опять?

— Краснеешь.

— Правда? Так ты меня смутил.

— Слава богу. Наконец ты дозрела.

— Нет, ты не понял. Ты все перевернул с ног на голову. Если я когда и краснела в твоем присутствии, то только потому, что вспомнила маму… как она умирала. Хороша бы я была, если бы начала плакаться тебе в жилетку, вместо того чтобы помочь справиться с горем. И вот в один прекрасный момент меня прорвало. Пришлось срочно смываться, а то тебя бы просто затопило.

Лео уничтожен.

— А почему ты об этом не рассказала?

— Ну я же говорю, неловко было.

— Так. Я весь раскрываюсь перед тобой, а ты, выходит, только плотнее заворачиваешься в свой кокон. К чему все это?

Ханна невольно поежилась.

— Как только у тебя язык поворачивается! «К чему все это…» Я пыталась поддержать тебя как могла. Что тебе от меня надо, не пойму? Господи, да ты злишься. Давай завтра поговорим.

— Мне надо, блин, чтобы ты со мной была столь же искренна, как я с тобой! — заорал Лео.

— Извини. Мне пора. Спасибо за вкусный ужин.

— Значит, ты пыталась меня поддержать. Гнусность. Ну и как, понравилось жалеть? Нет? Ну скажи правду хоть раз в жизни?

— Лео…