Квантовиты. Книга 1. Соммелис

Алистер сглотнул ком в горле. Его друг оставался привычно холодным и отстраненным, и никто не мог понять, то ли того и в самом деле ничего не волнует, то ли все спрятано так глубоко, что найти чувства Павла могли только избранные. Алистер был одним из тех немногих людей, которому в свое время удавалось стать свидетелем случайно промелькнувшей улыбки, или неожиданной заинтересованности каким-то либо вопросом человеческих отношений. И он хорошо помнил, с каким беспокойством смотрел на него Павел, когда Алистер рассказывал ему, что хочет умереть. Поэтому кому, как ни ему, знать, что у Павла Рябинина есть душа. И, возможно, где-то там, глубоко, лучший друг проклинает его за то, что он не справился.

Он мог копаться в своих чувствах и обвинять себя еще долго, но от этого не будет никакого толка. Клод нервно барабанил пальцами по спинке инвалидного кресла, и Алистер решил спросить:

– Ты виделся с Инной?

– Да, – ответил Рябинин. – С ней все хорошо. Квантовиты хотели убить ее за настойчивость, но я убедил их этого не делать. Я им еще нужен. За тебя Алистер, я тоже просил. На самом деле тебе не стоило просить Эшли помочь тебе. Они бы и так тебя пропустили, я договорился. Но вот этого парня ты зря с собой привел, – Павел медленно прошел по комнате и остановился рядом с Клодом.

Тот встретил его взгляд смело, хотя Алистер заметил, что его лучший друг немного недоволен. На лице Павла это никак не проявлялось, но вот его руки, засунутые в карманы лабораторного халата, определенно сжались в кулаки, плюс дыхание было слишком уж ровным, как будто его контролировали.

– Меня зовут Клод, – так как Павел лишь молча смотрел на него, парень решил заговорить первым. – Я друг Инны и пришел сюда потому, что беспокоюсь о ней.

– Я уже несколько дней слежу за тобой, – заявил Павел и кивнул в сторону одного из экранов. – Квантовиты позволили мне пользоваться их вероятномером. На самом деле он был нужен мне для работы, но иногда я подсматривал, как происходят дела на Форисе. И заметил, что вы с Инной сильно сблизились в последние дни.

Голос Павла звучал равнодушно, но Алистер интуитивно понимал, что тот недоволен отношениями дочери с этим парнем.

– Не стоило тебе приходить сюда, – заключил Павел. – Но я за тебя ответственность не несу. Все, что произойдет с тобой в дальнейшем, меня не касается. Если с тобой что-нибудь случится, ты будешь виноват сам.

Руки Клода изо всех сил стиснули спинку инвалидного кресла. Слова звучали, как угроза, это понимали все в комнате, однако никто не решился ничего сказать. Тем временем Павел пошел дальше и остановился перед Новаком. Тот стоял, скрестив руки на груди и поглядывая на все происходящее из-под сурово сдвинутых бровей. Когда двое злейших врагов встали рядом, казалось, сам воздух начал потрескивать от напряжения. Алистеру даже показалось, что фильтр начал плохо справляться с отсеиванием других вероятностей, потому что до него как будто начали доноситься крики и звуки ударов, но в комнате никто не дрался. Павел сдержался от того, чтобы проявить эмоции. Долго посмотрев в глаза Новаку, он отвернулся и пошел дальше.

Но того это не устроило.

– Что, мне ничего не скажешь? – скорее выплюнул, чем сказал Новак. – Даже не объяснишь, зачем я здесь?

Не оборачиваясь, Павел ответил:

– Мне нечего сказать. Для меня ты всего лишь пыль. Я просил Эшли привести кого-нибудь еще с собой. Она решила взять тебя. Кстати, милая, – он посмотрел на женщину, разглядывающую один из мониторов вероятномера, на котором миссис Домбровская рыдала на кухне, а ее утешал высокий черноволосый мужчина – ее муж, Тадеуш Домбровский. – Мне нравится твой выбор.

– Милая? – недовольно переспросил Новак.

Павел Рябинин медленно, как будто лениво приближался к Эшли, которая вроде как не замечала его, увлеченная созерцанием рыдающей женщины на экране. Алистер стиснул руки в кулаки, когда его друг оказался всего в метре от Эшли. Павел медленно обхватил ее за талию и, наклонив голову, коснулся губами ее щеки. У Новака отвисла челюсть. Алистер чего-то такого ждал, но все же окаменел на месте, обнаружив, что тело его больше не слушается. По грудной клетке разлилась такая боль, что даже удивительно, как это он не умер на месте.

– Доктор Кроссман, Вам плохо? – заметив боль на его лице, обеспокоенно спросил Клод.

Алистер ничего не ответил и отвернулся, чтобы не смотреть.

И в этот момент ему на плечо опустилась такая знакомая сильная и прохладная рука. Сделав глубокий вдох, Алистер посмотрел на своего друга. Тот равнодушно присел на стул, который поспешно придвинул так, чтобы оказаться на одном с ним уровне. Встретившись взглядами, один из которых выражал боль, а другой был спокоен и сосредоточен, друзья понимающе кивнули.

– Ты встречаешься с Эшли, – сказал Алистер.

– А ты про это уже знал, – добавил Павел.

Алистер покачал головой: