Квантовый сад

Перед ним появилось другое лицо. «Пугало», более ранняя модель. Покрывающая голову ткань из стального и углеродного волокна, слегка смявшаяся под нарисованными ртом и носом. Один из глаз-камер выдвинулся, будто готовый выпасть, разглядывая его. В отражении объектива камеры он увидел лишь переплетения проводов, линзы и шины данных. Где он?

– ID446, – сказал «Пугало».

– Да.

– Ты готов служить? – спросил «Пугало».

– Да, – в отчаянии сказал он.

– «Всеми способами»? – произнес «Пугало» девиз разведывательной Службы.

– Да.

– Что ты помнишь? – спросил «Пугало».

– Я…

Он не мог завершить фразу. Треск его электронного голоса, тут же анализируемый, переводимый в графики, поступающий в его негибкий мозг… «Это не я». Он помнил, что был сотрудником разведки. Помнил врагов венерианского государства. Помнил, как летал сквозь облака.

– ID446 готов служить всеми способами.

– ID446 нет, – сказал «Пугало». – Отряду «Пугало» нужны новые сотрудники. Лояльные сотрудники.

Отряд «Пугало».

Они хотят, чтобы он стал «Пугалом»? Почему он? Он не заслужил этого и не хотел этого. Но остался ли «он»? «Пугала» – машины, ИИ, выращенные на базе биологического шаблона. Чтобы начал существовать новый член отряда, ID446 должен исчезнуть, быть разрушенным в процессе создания «Пугала».

Разрушенным. Его нет. Того, кем он был, человека, которым он был, нет. Никто не оплакивает сотрудников разведки. Они просто исчезают. Их номера списывают. ID446 больше нет; человек, имя, тело, наследие – все растворилось, будто упав в кислотные облака родной планеты.

– Приготовься к тестированию, – сказал другой «Пугало».

Тестирование. Твердые, острые мысли окружили слово, преобразовали его, ища синонимы и определения. Вероятно, он не пройдет тестирование Отряда «Пугало». Он никогда этого не хотел. Он не из того теста, из какого их делают. Он не хочет бессмертия.

В его мозг насильно вторглись новые образы. Новые звуки. Целый поток звуков, ощущений и информации: лица, имена, перехваченные сообщения, перемещения людей и денег, связи, группы шпионов, предатели и бунтовщики. Все сыпалось в его мозг подобно нескончаемому водопаду.

– Начинаем тестирование, – сказал другой «Пугало».

36

У Кассандры слегка щемило в животе. Кресло пилота и его ремни будто давили на нее. Воздух из системы регенерации пах древесным углем, влажностью и потом. Вентиляторы, пусть и тихо работающие, гудели неравномерно, но заметить такое мог лишь мозг Homo quantus. Она к такому не привыкла. Ко всему этому. Надо огрубеть, подобно солдату, или… Она не знала, что «или». Она выросла в обстановке, где комфорт и спокойствие были базовыми ценностями – чтобы не отвлекать от размышлений. На Гаррете даже птицы шума не создавали. Рациональная конструкция, жесткие кресла и прямые углы внутри «Расчетного риска» отвлекали и сбивали с толку.

Она укорила себя за эту жалость к себе. По крайней мере, она получает новую информацию. Многие ли Homo quantus сейчас в комфортных условиях? Гаррета больше нет. Они спасаются бегством, все, даже Бел, наверное. А она, мэр, сидит тут, в безопасности, в самой огромной во Вселенной испытательной камере космологических исследований. Сюрреалистические вспышки света, менявшие цвет на синий или красный прямо у нее на глазах, намекали на проявления гравитационных явлений, которым нет аналога в четырехмерном пространстве. Захватывающе и убедительно, более чем достаточно, чтобы забыть про дискомфорт и даже постоянную тошноту от отсутствия гравитации.

Стиллс не жаловался. Должно быть, привык относиться ко всему проще. В своем роде она даже рада, что он заперт в отдельной камере под давлением в восемьсот атмосфер. Она и не знала, о чем с ним разговаривать, вернее, как вежливо попросить его помолчать, когда она думает.

Однако он выполнял ее указания по навигации с ювелирной точностью, удерживая их в прямой видимости выхода врат времени, направленного в прошлое. Чтобы не смотреть на Стиллса в трех измерениях, Кассандра сказала ему повернуть «Расчетный риск» на сорок пять градусов по временным осям, и теперь выход из «червоточины» был виден в двух с половиной измерениях пространства и полутора измерениях времени. Визуально он был смазан, как рисунок пальцем, однако впереди и позади него виднелись призрачные образы, как у отражения в многослойном стекле. Точная комбинация частичных измерений определяла количество и расположение образов – они с Белом уже начали над этим работать, однако Стиллсу, похоже, математические объяснения интересны не были. Так что она прервала разговор и сказала ему следить за датчиками.