Квантовый сад

Белизариус с трудом пытался сформулировать концепцию, включающую в себя квантовую логику и закон причинности. Обычно эти вещи друг друга исключают. Он был на грани возможностей своего мозга, мысли метались от одной экстраполяции к другой, хватаясь за теории, лежащие за пределами доказуемого.

– Hortus quantus – это не только их тела, – сказал он. – Тела, которые будут расплавлены вспышкой, должно быть, не самая важная их часть. Взаимодействие генетической информации во временном потоке может походить на закономерности квантовой интерференции. Единичное событие в окружающей среде влияет на это, но не разрушает.

– Я не понимаю смысла этого разговора, Архона, – сказала Иеканджика. – Это научные рассуждения.

– Информация не может взаимодействовать и интерферировать во времени без наличия врат времени.

– Но теперь врата времени у вас! Если вам так жаль растения, верните им врата. Однако сейчас они нужны Экспедиционному Отряду, и мы их заберем, – сказала Иеканджика. – Это уже история. Наблюдаемая история. Кто знает, где могут оказаться врата времени после вспышки? Под слоем в десять метров льда? Или их унесет в космос? Тогда они уже не будут туннелем для легкого ветерка.

– Ваши люди нашли их здесь, обнаружили, что через них движется пыльца и что это происходит уже сотню тысяч лет. С периодами спокойствия и вспышками, – сказал Белизариус, найдя, за что зацепиться в ее словах. – Что заставляло врата времени сохранять ориентацию все это время? Возможно, именно то, что информация, идущая через них на отрезке в двадцать два года, стабилизирует их местоположение и ориентацию. Подобно моменту вращения.

– Мне неинтересны эти ваши «может быть» и «должно быть», Архона! У меня есть практическая цель. Вы предлагаете оставить врата здесь, изменив ход времени? Чудесно, давайте! Тогда вам не придется красть их, а нам не придется отправляться сюда. Смешно, что мне приходится объяснять парадоксы причинности великому квантовому мошеннику.

Белизариус неуверенно остановился. Иеканджика шла дальше. У него лишь интуиция и ощущения. Та область пространства сознания, где приходится создавать закономерности, не имея информации, и для него это дело непривычное. Он спешно пошел вперед, догоняя Иеканджику. Надо изложить факты и принципы, им обоим.

– Исторические события зафиксированы, – сказал он, принявшись загибать пальцы в перчатках. – Союз забрал врата. Мы отправились сюда. Вы родились. Ваша мать была убита. Но часть истории еще не написана. Мы можем коснуться ее. Возможно, нам удастся сохранить часть Hortus quantus.

– Сейчас мы ничего не можем сделать, Архона, не подвергая опасности будущее двух народов из-за ваших размышлений.

Белизариус тщетно пытался найти что сказать, хоть что-то, чтобы убедить ее, чтобы она почувствовала то же самое беспокойство, что и он, нерешенную загадку. Но их разделяет биологическая пропасть. Они не одна и та же раса. У него тысячи дополнительных генов, у них сотни анатомических отличий. Она может положиться на инстинкты и рассудок, проверенные Homo sapiens в течение двухсот тысяч лет существования человеческой расы. А Homo quantus могут с легкостью устремляться на бой с ветряными мельницами, руководствуясь ложноположительными выводами, в поиске закономерностей и соотношений. И он не может быть уверен в том, что правильно определил их.

35

Лишенный имени сотрудник разведки пришел в сознание, холодное и резкое. Болезненные звуки, скрип конечностей, резкий свет, бьющий в глаза, которые невозможно закрыть. Мир не плывущий, как в полусне, а, напротив, отчетливый и жесткий.

Лицо в четком фокусе за паучьими лапками роботов-хирургов. Женское лицо, зернистое, в пикселях, с отблесками ложных цветов, ультрафиолетовых и инфракрасных. Бледное лицо. Виртуальная реальность?

– ID446, – произнесла женщина. Ее голос сразу же был разложен на цифровую информацию, сэмплирован по амплитуде, тонам и частотам, переведен в графики физиологических соответствий лжи и правды. – ID446, ответь.

– Я… – начал он, но услышанный электронный голос заставил его остановиться.

Звук был проанализирован, рядом с графиками ее голоса построены новые графики. Равномерное распределение, монотонное, цифра к цифре.

– Я… – снова попытался заговорить он.

Это его голос. Он говорит через протез. Где его рот? Его лицо?

– Ответь, ID446, – повторила она. Медленно говорит. Он чувствовал интервалы между слогами. Темп речи не изменился. Просто он думает быстрее в сюрреалистическом цифровом осознании.

– ID446, – наконец сказал он. Его уши наполнил чужой голос. Снова графики.

Спустя долгие мгновения ее лицо отдалилось.

– Хорошо, – сказала она.

Он остался наедине с графиками, ярким светом и резким потоком мыслей. Внутренний хронометр безжалостно отсчитывал микросекунды на мысленном дисплее. Тянулись долгие секунды.