Квантовый волшебник

Показал фотографию улыбающегося Куклы. Не Архоны, Кацереса или Аркадио, или как там его на самом деле зовут.

Барейль прошла по краю шахты, оглядывая стены и потолок, и показала пальцем.

– Проводка срезана, – сказала она. – Никаких компьютеров сложнее процессора на автопогрузчике.

Она коснулась стены пальцем, который обожгло холодом, и посмотрела на него.

– Кислота, – добавила она. – Все следы ДНК, по всей видимости, уничтожены.

– Промывка кислотой – стандартная мера предосторожности при хранении веществ, используемых в биореакторах, – сказала Дагган-12. – Профилактика заражения.

– Кто-то пытался подбросить нам лакомую добычу в виде множества шпионов Срединного Царства, – передал «Пугало» Барейль по каналу связи. – Следовательно, он прячет нечто более ценное, чем это. Наши команды могут поработать с этой бывшей галереей искусств поплотнее.

– Под какой бы личиной он ни скрывался, он где-то здесь, в системе эпсилона Индейца, возможно, даже на Олере, месье, – передала в ответ Барейль. – Мы скоро найдем его.

30

Ночью раздался сигнал входной двери комнаты Белизариуса. Он встал, прервав созерцание звезд, и включил свет. Когда он открыл дверь, внутрь вошел дель Касаль, сразу же закрывая дверь за собой.

– Гейтс-15 не мутант, – прошептал доктор. – В его биохимии и микрофлоре нет никаких нарушений. Он страдает от постоянной депривации.

В животе у Белизариуса что-то слегка дернулось. Пока что ему удавалось избегать проколов. Гейтс-15 успел узнать очень мало.

– Он знает, что вы знаете? – спросил он.

У дель Касаля одеревенела спина.

– Архона, это никто другой не смог бы выяснить. В силу моего… определенного опыта работы с Нуменами я, вероятно, единственный из живущих за пределами Свободного Города Кукол, способный выявить все маркеры и реакции на них.

– Значит, он шпион, – сказал Белизариус. – Ну и хорошо.

– Хорошо? Конспирация нарушена. Я думал, вы его убьете сразу же, как я вам скажу. Если не хотите марать руки, могу я его убить. А еще лучше, у нас в команде есть профессиональные военные, которые сделают это в мгновение ока.

– У нас теперь есть подсадной, который думает, что сможет сорвать наш куш, поскольку у него самая сильная карта, – настойчиво сказал Белизариус. – И именно таким образом мы заставим Кукол поставить на карту все.

– Вы же шутите! – сказал дель Касаль. – Это неприемлемый риск. Я и так едва верю в то, что кто-то из нас выживет в ходе выполнения этого вашего плана. Вы не можете выбирать за всех, особенно в такой серьезной ситуации.

– Вы когда-нибудь играли в покер в сговоре?

– Не оскорбляйте меня, Архона. Мне не нравится ваше сравнение, каково бы оно ни было.

– Я играю против психологии Кукол. И вы, более чем кто-либо еще, способны понять, что значит продавить взглядом другого игрока за столом.

– Я делаю ставки, исходя из моих карт, и против моего соперника.

– Именно этим я и занимаюсь, Антонио.

– А что, если Куклы не купятся на твой блеф?

– Купятся, – ответил Белизариус, сам удивившись оттенку ледяной уверенности в своем голосе.

Дель Касаль скрестил руки на груди и принялся медленно расхаживать по комнате Белизариуса, недоверчиво хмурясь.

– Зачем ты вообще этим занялся, Архона? – требовательно спросил он. – Твой интеллект несравненен. Ты мог стать кем угодно. Тебе незачем было становиться мошенником, тем более – влезать в столь рискованную аферу. Ты и так вдоволь зарабатывал себе на хорошую жизнь с других афер, и ты не адреналиновый наркоман.

Белизариус подошел ближе.

– Нет, я не адреналиновый наркоман, – прошептал он. – Я что-то вроде наркомана по поводу фуги. Меня влечет совершить психологическое самоубийство все сильнее и сильнее, и однажды я не вернусь оттуда, и все это лишь ради того, чтобы анализировать больше и больше информации. Двенадцать лет назад я понял, что схемы махинаций достаточно сложны, чтобы обуздать мой мозг, чтобы он продолжал получать стимулы. А поскольку в аферах нет ни математики, ни геометрии, отпадает необходимость входить в фугу. Это дает мне возможность оставаться в живых, а я очень хочу остаться в живых.

– На кону наши жизни, Архона.

– Все аферы выглядят опасными, пока их не провернул.

– Хорошо бы, чтобы ты знал свое дело. Я не хочу из-за тебя погибнуть или в тюрьму загреметь.

– В этом не будет никакой необходимости, – ответил Белизариус.

Генетик вышел с кислым выражением лица. Белизариус потушил свет, но не стал снова смотреть на звезды. Он как-то сдулся. В глубине души ему хотелось хорошо относиться к Гейтсу-15.

Вот теперь они действительно могут погибнуть.

А уж Уильям погибнет точно.

31

Дель Касаль не вернулся в свою комнату. Он бесцельно бродил в состоянии шока.