Квантовый вор

— Спасибо, — говорит «Перхонен». — Но у меня имеются и другие достоинства, кроме привлекательной внешности.

Раймонда отвешивает кораблю поклон.

— Тебя мы тоже должны поблагодарить, — говорит она. — Ты не обязана была делать то, что сделала.

— Тебе этого не видно, — отвечает «Перхонен», поблескивая сапфировым корпусом, — но я краснею.

Раймонда оглядывается вокруг.

— Его еще нет? Это не удивительно. — Она целует Миели в обе щеки. — Удачи вам и спокойного путешествия. И спасибо. — Она ненадолго умолкает. — Когда ты открыла свой гевулот, ты показала нам свои мысли. Я поняла, почему ты это делаешь. Больше того, я надеюсь, что ты ее вернешь.

— Дело не в надежде, — говорит Миели. — А в желании.

— Хороший ответ, — говорит Раймонда. — И еще — не будь с ним строгой. То есть строгость необходима, но не чрезмерная. Он не в силах справиться с собой. Но он и не так плох, как мог бы быть.

— Вы говорите обо мне? — спрашивает вор, появляясь из транспортной сферы зоку. — Я знал, что вы будете обсуждать меня за моей спиной.

— Я подожду на борту, — говорит Миели. — Мы отправляемся через пять минут.

Напоследок я не знаю, что ей сказать. И мы молча стоим на красном песке. Тени города мерцают вокруг, словно трепещущие крылья света и тьмы.

В конце концов я целую ее руку. Если на ее глазах и есть слезы, их скрывают тени. Она легко целует меня в губы, а потом стоит и смотрит, как я иду к кораблю. Перед самым входом я оборачиваюсь, чтобы помахать ей рукой и послать воздушный поцелуй.

На борту корабля я покачиваю на руке Ларец.

— Ты собираешься открывать эту штуку или нет? — спрашивает Миели. — Я бы хотела знать, куда мы направляемся.

Но я уже и так это знаю.

— К Земле, — говорю я. — Но не могла бы ты попросить «Перхонен» не торопиться? Мне хотелось бы полюбоваться пейзажем.

К моему удивлению, она не возражает. «Перхонен» медленно поднимается и делает круг над Шагающим Городом, над артерией Устойчивого проспекта, над зеленым пятном Черепашьего парка, над картонными замками Пыльного района. У города теперь другое лицо, но я все равно улыбаюсь ему. Он не обращает на меня внимания и продолжает двигаться.

Только на полпути к Магистрали я обнаруживаю, что сыщик украл мои Часы.

Интерлюдия. Охотник

Наступила весна, и Творец Душ счастлив.

Виртуальный пейзаж его губернии представляет собой обширный цветущий роботический сад. Семена, посеянные в период долгой дайсоновской зимы, когда губерния замедлила ход, чтобы избавиться от излишнего тепла, проросли и теперь радуют своим разнообразием.

Гоголы вьются вокруг него стаей белокрылых птиц, а он погружает миллиарды пар рук в черную почву, где каждая частица представляет собой шестеренку, безупречно подходящую к соседним элементам. Он хочет ощутить новые композитные разумы, уже готовые расцвести. Прима-Творец лично присутствует повсюду, он следит за селекционным отбором этого меметического дерева, следит, чтобы группы генетических алгоритмов в процессе ветвления высаживались в новом пространстве параметров.

С бесконечной осторожностью он вынимает только что распустившийся росток гогола с редким отклонением, которое позволяет предполагать стеклянное, очень хрупкое тело: именно то, что он считал утраченным много лет назад. В совокупности с сильной шизофренией это свойство обеспечит разум, который будет способен делиться и воссоединяться по своему желанию. Это должно понравиться воин-разумам Матчека. Он отделяет гогола, чтобы продолжить рутинные исследования, и возвращается к наблюдению за общей картиной, позволив прима-Творцу взмыть в воздух, так что от свежего ветерка захлопали полы его белого лабораторного одеяния. Да, этот участок принесет отличный урожай Говорящих с Драконом. В этом обширном лабиринте уже подрастают целеустремленные Преследователи: скоро они будут готовы исследовать пространства параметров, превосходящие целые миры, и математические муравьи, предназначенные для поисков недоказанных теорем в колоссальных просторах геделевской вселенной.

Творец вдруг понимает, что никогда еще не был так счастлив: быстрый поиск его библиотечного гогола подтверждает этот факт. Сейчас он более доволен, чем был когда-либо доволен любой Творец, если не считать одного момента в бытность студентом Минского университета — хотя это было всего лишь мгновение с одной особенной личностью. Но, в сущности, тот случай стоит исследования выдернутого гогола и сохранения его в личной Библиотеке, застывшей во времени.

И это мгновение тоже не может длиться вечно.