Квантовый вор

— Ничего другого я и не ожидал, — говорит Исаак. — Хочешь получить от меня взыскание? Или хочешь, чтобы Бог тебя наказал? Я с радостью выполню твое желание. Подойди поближе, чтобы я смог тебя отшлепать.

Он пытается подняться, но ноги не слушаются.

— Слушай, ты, ненормальный ублюдок. Я не врезал тебе в лицо при первой встрече только по одной причине: я увидел одержимость. Я не знаю, к чему ты стремишься, но ты не можешь этого от меня скрыть. Что касается меня, то это мемы: мозговые паразиты, религия, поэзия, Каббала, революции, Федоровистская философия, выпивка. Для тебя что-то другое. — Исаак нащупывает фляжку в кармане, но руки оказываются слишком большими и неуклюжими, словно он надел рукавицы. — Что бы это ни было, ты готов ради него бросить нечто хорошее. Избавься от этого чувства. Не повторяй мою ошибку. Отрекись.

— Я не могу, — говорит Поль.

— Почему? — спрашивает Исаак. — Больно будет только один раз.

Поль прикрывает глаза.

— Есть одно… обстоятельство. Оно сильнее меня. Оно окружает меня со всех сторон. Я думал, что смогу избавиться от него, но не смог: всякий раз, когда я хочу заиметь какую-то вещь, она сама говорит, чтобы я ее взял. И я могу это сделать. Это несложно. Особенно здесь.

Исаак смеется.

— Не стану притворяться, что я хоть что-то понял. Все это какая-то чужеземная чепуха, верно? Материализованное восприятие. Множество разумов и тел и прочая чушь. А по-моему, ты похож на маленького хнычущего мальчишку, у которого слишком много игрушек. Избавься от них. Если не можешь их уничтожить, запри где-нибудь, откуда очень трудно достать. Так меня когда-то давно, еще на Земле, отучили грызть ногти. — Исаак откидывается назад и понимает, что съезжает по гладкому деревянному сиденью. Его взгляд останавливается на резных львах, украшающих потолок. — Будь мужчиной. Мы всегда сильнее вещей, которые производим. Откажись от них. Сделай в своей жизни что-то новенькое, используй свои собственные руки и мозги.

Поль садится рядом с ним и смотрит на двери Ковчега. Затем вытаскивает из кармана Исаака флягу и пьет.

— И как все это помогло тебе самому?

Исаак дает ему пощечину. И, к его собственному удивлению, не промахивается. Поль роняет фляжку и изумленно смотрит на него, держась одной рукой за горящую щеку и ухо. Фляжка со звоном подпрыгивает на полу, расплескивая остатки своего содержимого.

— Нет, ты посмотри, что заставил меня сделать, — говорит Исаак.

8. Вор и пираты

Музей Современного Искусства скрыт ниже уровня улиц. Это комплекс прозрачных тоннелей, балконов и галерей, опоясывающий чресла города затейливым стеклянным поясом. Подобное расположение обеспечивает великолепное освещение экспонатов и удивительный вид на ноги города, описывающие внизу плавные дуги по кратеру Эллады.

Мы переходим из одной галереи в другую, держа в руках недолговечные стаканчики с кофе. Я наслаждаюсь экскурсией: предметы искусства всегда действовали на меня успокаивающе, несмотря на то, что в последних работах, демонстрирующих яркие вспышки цвета и множество острых углов, прослеживаются откровенная агрессивность и жестокость. Но Миели скучает. Изучая серию акварелей, она что-то мурлычет себе под нос.

— Ты не слишком большой поклонник живописи?

Она негромко смеется.

— Искусство не должно быть плоским или мертвым, как это, — говорит она. — Оно должно быть спето.

— Мне кажется, в таком случае его назвали бы музыкой.

Она бросает на меня испепеляющий взгляд, и после этого я предпочитаю молчать, рассматривать работы старых абстракционистов и молоденьких студенток, изучающих живопись.

Спустя некоторое время мы начинаем замечать гоголпиратов.

Миели получила от агентов Соборности общедоступные ключи и послала им короткое сообщение. Идея назначить встречу в музее принадлежала мне. Здесь отличная структура гевулота с достаточно просторными агорами вокруг экспозиций, что должно было предотвратить насилие, но в то же время имеются и уединенные уголки для спокойных переговоров. Однако я не ожидал, что они явятся в таком количестве.

Маленькая девочка, рассматривающая картину со стадом грациозных слонов, пасущихся в долине Нанеди, притрагивается к кончику носа точно так же, как это делает проходящая мимо парочка молодых людей, держащихся за руки. И этот жест повторяет рослая студентка в майке с глубоким вырезом, на которой я не мог не задержать взгляд. И целое семейство, возглавляемое отцом с редеющей рыжеватой шевелюрой, который смеется синхронно со своим сыночком. И еще многие из окружающей нас толпы. Как я понимаю, они приоткрывают свой гевулот ровно настолько, чтобы продемонстрировать нам свое присутствие. Странно, но подобный прием кажется мне знакомым еще по давней человеческой жизни на Земле.

— Они нас ведут, — шепчет мне Миели. — Туда.