Квантовый вор

Она отклоняет расщепляющий поток и направляет его на Анну. Молекулярные стрелы разрывают клетки ее плоти, и туловище девочки взрывается облаком пыли. Последнюю ку-частицу она посылает в глаз рыжеволосого мужчины. Несколько василевов еще ведут ответный огонь. Броня стонет под ударами гостганов. Сжав зубы, Миели хватает один из снарядов и зажимает его в кулаке. В нем содержится копия разума василева — позже можно будет задать ему несколько вопросов.

Они бросаются на нее всей толпой. Синтбиотические тела образуют поверх нее целую гору управляемой плоти, которая не реагирует на ее удары, хотя кулаки погружаются в противников, словно в туман. Ее голова уже прижата к полу. Миели посылает на «Перхонен» координаты. Давай.

Налетевший с неба огонь отсекает балкон, словно скальпель хирурга. Раздается скрежет металла. Где-то наверху крылья «Перхонен» обливают врагов горячим жестким светом.

Внезапное ощущение свободного падения воспринимается словно возвращение домой. Она пробирается сквозь кровавый туман и исковерканные тела, находит вора и крепко хватает его. А затем раскрывает крылья. Как всегда, это ощущение — распускающихся за плечами бутонов — переносит ее в детство, когда она летала по ледяным лесам в своем кото, гоняясь за пара-пауками. Но теперь ее крылья стали сильнее и даже в этом тяжеловесном городе способны нести не только ее саму, но и вора.

Они вдвоем пробивают потолок галереи. Искореженные, горящие обломки балкона и останки василевов падают под ноги города.

Жаль статуи, думает она.

Мир превращается в хаос, заполненный взрывами и запахом горящей плоти. Я моргаю, и мое тело ударяется о камни. По голове стучит стаккато ударов. Потом я пробиваю стекло, Миели держит меня, и мы летим, а внизу полыхает огонь, и воздух со свистом опустошает мои легкие, словно в аэродинамическом тоннеле.

Я кричу. Потом падаю. Примерно с метровой высоты. При марсианской силе тяжести. Приземляюсь на спину, перед глазами пляшут разноцветные огни, и рот еще открыт, поскольку легкие совсем опустели.

— Прекрати, — говорит Миели.

Она стоит на коленях рядом со мной, и два крыла медленно складываются у нее за спиной — два тонких серебристых каркаса с тонкой, как паутина, сеткой, покрытой прозрачной мерцающей пленкой, похожей на ткань в крыльях «Перхонен». Еще мгновение, и они исчезли.

— Черт, — говорю я, как только снова начинаю дышать.

Мы находимся на слегка покатой крыше, где-то на окраине города. Столб огня и дыма на горизонте отмечает то место, где мы были всего несколько секунд назад. Над полем боя, словно стая воронов, уже кружат наставники.

— Черт, черт, черт.

— Я же тебе сказала, прекрати, — говорит Миели, поднимаясь на ноги.

Ее одежда изорвана в клочья, и в прорехах проглядывает гладкая смуглая кожа. Она замечает мой взгляд и поворачивается спиной, а ткань начинает восстанавливаться.

— Ч… — Я со свистом втягиваю воздух. — Ублюдки. Им кто-то сказал. Кто мы такие. Кто-то знал.

— Милые голубки, — говорит «Перхонен». — Я рада, что у вас все в порядке, но не рассчитывайте меня услышать в течение ближайших нескольких часов. Я должна незаметно покинуть занимаемую позицию: орбитальные Спокойные, какими бы глухими и слепыми они ни были, не могли не заметить лазерные лучи, направленные на их планету. Я дам вам знать, когда вернусь. Соблюдайте осторожность.

— Что там произошло? — спрашиваю я у Миели.

— Они атаковали. Пришлось попросить «Перхонен» предпринять экстренные меры. Согласно регламенту.

— Так все они убиты?

— Уничтожены. Без дальнейшей возможности восстановления экзопамяти. Если даже их восстановят, они нас не вспомнят. Это были тайно заброшенные василевы, без оборудования для нейтринной связи.

— О Господи. Какие-нибудь сопутствующие разрушения?

— Только предметы искусства, — говорит Миели, и я ни за что в жизни не могу догадаться, шутит она или нет. — Но ты ведь получил то, зачем мы пришли, не так ли?

Я обращаюсь к данным, перекачанным в мою память девчонкой-пиратом. Некоторые фрагменты утрачены, но самое важное осталось.

— Да. Мне надо будет все это изучить. — Я потираю виски. — Послушай, что-то происходит. Нет ли какой-то закулисной игры, в которую замешан твой наниматель из Соборности? Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Нет.

Ее ответ пресекает любые попытки спора.

— Ладно, придется предположить, что это были местные интриги. Нам придется ими заняться.

— Этим займусь я. А тебе необходимо сосредоточиться на миссии.

Я медленно поднимаюсь. Мое тело не пострадало — ни одной сломанной кости, — но оно реагирует так, словно все покрыто сплошными кровоподтеками. — Да, вот еще что.

— Что?