—
— Да ну, зачем загружать такую хорошенькую головку?
Я поднимаю голову к ясному небу. Канал связи дает возможность разглядеть корабль — точку над горизонтом, недоступную невооруженному взгляду. Я посылаю ей воздушный поцелуй.
—
— Я никогда не рассказываю о своих планах, пока они не оформились окончательно. Это творческий процесс. Преступники все равно что артисты, а сыщики — всего лишь критики.
— Знаешь, я наконец начинаю снова чувствовать себя самим собой. Бороться против банды властителей, контролирующих разум на планетарном уровне, да еще в компании замаскированных блюстителей порядка — такая жизнь мне нравится.
—
— Это частное дело.
—
— Да, я знаю. Раймонда раскрыла меня слишком рано. Я не получил ничего, кроме отрывочных вспышек. Ничего, что можно было бы считать полезным.
—
— О чем ты?
—
— Я оскорблен. Неужели я на такое способен?
Но в словах корабля есть смысл. Я ношусь со своими воспоминаниями, как с сырым яйцом, и отчасти это происходит потому, что просто доставляет мне удовольствие.
—
— Это, друг мой, уже в прошлом. При моей профессии отвлекаться на подобные вещи слишком опасно.
—
— Как бы я ни наслаждался ее обществом, чем быстрее я вернусь к делам, в которых разбираюсь лучше всего, тем лучше. Кстати говоря, мне бы не помешало остаться в тишине. Я пытаюсь придумать, как вломиться в обитель мертвых.
Я откидываюсь на спинку кресла, опускаю веки и прикрываю лицо газетой, чтобы скрыться от солнца и корабля.
—
Миели чувствует себя усталой. Ее тело завершает процесс проверки и перезагрузки систем. У нее уже много лет не было критических дней, но смутные воспоминания о недомогании очень похожи на сегодняшние. После встречи с наставниками ей нестерпимо хочется упасть на кровать, послушать нежные оортианские песни, а потом погрузиться в глубокий сон. Но ее ждет пеллегрини. На богине темно-синее вечернее платье, волосы убраны в высокую прическу, на руках длинные черные перчатки.
— Дорогая моя! — восклицает она, запечатлевая на щеке Миели надушенный поцелуй. — Это было восхитительно! Драма. Экспрессия. И такая страстная убежденность с твоей стороны: эти люди в смешных костюмах сразу поверили, что нуждаются в твоей помощи. Специально обработанный гогол и то не смог бы лучше справиться с этой задачей. Почти сожалею, что ты уже скоро получишь свою награду.
Миели моргает.
— Я думала, что мы позволим вору…
— Да, конечно, но имеются кое-какие ограничения. Несколько василевов — это еще куда ни шло, но мы должны считаться с некоторыми особенностями, касающимися Великой Всеобщей Цели. В том числе и с криптархами: по разным причинам мы еще не готовы нарушать установившийся баланс.
— Значит, мы не собираемся… их уничтожать?
— Нет, конечно. Вы должны
Пеллегрини улыбается.
— А теперь, дитя мое, мне кажется, что вор готов поделиться с тобой своими новыми идеями. Иди, погладь его по шерстке. Чао.
Миели прикасается к камням Сидан, просто чтобы вспомнить, почему она ввязалась в это дело. А потом ложится и ждет стука в дверь.
12. Сыщик и прощальная вечеринка
В вечер перед прощальным приемом сад притих, словно актер, затаивший дыхание и повторяющий про себя вступительные фразы.
Ровными рядами выстроились столы, уставленные бокалами для шампанского, миниатюрные павильоны предлагают всевозможные экзотические наслаждения, повсюду летают еще не зажженные фоглеты-светлячки. Оркестр Спокойных настраивает свои инструменты — части тела — и создает негромкую какофонию из духовых партий. Эксперт-пиротехник в высоком цилиндре заряжает разноцветными ракетами устройство, напоминающее своим видом миниатюрный орган.