Квантунская рапсодия

  Перемешавшись между собой, нещадно давя соседей, матросы и офицеры кораблей эскадры столпившись у корабельных поручней, стремились своими собственными глазами увидеть мачту крейсера с развивающимся на ней адмиральским флагом. Этот небольшой четырехугольный знак, возвращал моряков к жизни, извещая всех о присутствии на борту крейсера «Новика» адмирала Макарова. Живого.

 - А-а-а!!! – звучно неслось по волнам от одного корабля к другому – А-а-а!!! – отвечал ему береговые батареи Утеса и Золотой горы. - А-а-а!!! – вторил им Тигровый полуостров и Крестовая гора. Все радовались свершившемуся на их глазах необычайному чуду.   

 - Жив!! Жив Борода!! Слава Богу! Есть ещё божья правда на этом свете! Не отступился Господь от нас! Значит, ещё повоюем – неслись торжествующие крики вслед за многоголосым вздохом облегчения в едином порыве вырвавшегося из груди моряков, солдат при виде макаровского вымпела. Многие из них плакали ничуть, не стесняясь своих слез, другие истово крестились, и всех людей объединяла огромная радость от спасения человека, которого они за месяц успели полюбить всей душой.

  Но не только морякам удалось отличиться в спасении больших людей в этот день. Среди тех, кого вытащили из воды, уплывшие на лодке артиллеристы, был сам великий князь Кирилл. Сильно обожженный горячим паром из взорвавшихся корабельных котлов, он был осторожно вынесен утесовцами из лодки и передан под присмотр ротного фельдшера прибежавшего с батареи.

  Князь был без сознания, и это дало возможность эскулапу быстро перевязать его обожженную спину, руки и ноги ватой и бинтами. Медленно и осторожно, упаковывал фельдшер своего высокого пациента в бело-розовый кокон марли, из которого вскоре торчала только одна голова обтянутая пергаментной кожей с большими залысинами. 

 - Ну, как? – спросил капитан Жуковский хлопотавшего над обожженным князем фельдшера, и тот с сомнением покачал головой.

 - Отвоевался родимый, даже если и выживет, вряд ли на человека походить будет – с сочувствием ответил капитану Мезенцев.

  Закончив бинтовать раны великого князя, он занялся оказанием первой необходимой помощь пожилому человеку с роскошной бородкой, в котором командир батареи с удивлением узнал знаменитого баталиста Верещагина. У художника было осколочные ранения левого плеча и спины. Бледный от потери крови и болевого шока, он только кряхтел и трясся мелкой дрожью, пока фельдшер с помощью металлического зонда определял, как глубоко засели в ране осколки. Закончив свой осмотр, Мезенцев заявил, что раненому Верещагину требовалось немедленное оперативное лечение по удалению осколков. 

 - Само ранение не опасное, но если не произвести обработки раны возможно осложнение – произнес фельдшер, накладывая повязку на плечо.   

 - Немедленно доставить великого князя и господина Верещагина на батарею и отправить на линейке в госпиталь – приказал капитан, и солдаты, подхватив носилки с князем, бросились выполнять приказ своего командира. Вскоре обе высокие персоны были доставлены в госпиталь, тогда как все остальные спасенные с броненосца моряки, добирались либо самостоятельно, либо их несли на носилках.

  Только к исходу дня, русские моряки сумели подсчитать свои потери. В результате взрыва «Петропавловска» погиб начальник штаба флота контр-адмирал Молас, начальник военного отдела штаба флота профессор академии Генштаба полковник Агапеев, флагманский минный офицер капитан 2 ранга Шульц, только что прибывший в Порт-Артур, командир броненосца капитан первого ранга Яковлев, а также 11 офицеров и 192 матроса. Так же было много раненых и обожженных моряков, но жизни этих людей ничто не угрожало.

  Сам Макаров, при падении с борта корабля от сильного удара о воду потерял сознание начал тонуть, но был спасен мичманом Бурачком. Отважный офицер подплыл к оглушенному флотоводцу и вытащил его голову из воды. Перевернув Макарова на спину, он сумел подплыть к спасательному кругу упавшего с борта гибнущего броненосца. Так, держа одной рукой адмирала, а другой за круг, он смог продержаться на плаву до подхода помощи с борта «Новика».

  Отнесенные волнами в сторону от места гибели «Петропавловска» они были случайно замечены с борта крейсера благодаря спасательному кругу. Подплывшие на шлюпке матросы, с большим трудом смогли разжать сведенные судорогой посиневшие пальцы мичмана, до последнего момента цепко сжимавшие ворот адмиральского кителя.

  Все время нахождения в воде, адмирал не подавал активных признаков жизни, лишь изредка открывал глаза, чтобы тут же закрыть их снова. Уже на борту крейсера после оказания первой врачебной помощи, Макаров полностью пришел в себя, чем вызвал огромную радость у всего экипажа корабля. Громкое «Ура!» разнеслось по «Новику», и радостный сигнальщик бросился поднимать адмиральский флаг, стремясь как можно быстрей сообщить эскадре радостное известие о спасении Макарова.