Квартет Я. Как создавался самый смешной театр страны

И вот поем мы, поем, пытаемся разогреть и завести публику, как вдруг встает кто-то из-за стола и с кавказским акцентом, по-доброму, говорит: «Дарагой! Дай микрафон!», забирает у Камиля микрофон и говорит: «Гриша, давай!» И здесь выходит «Гриша». Это был Григорий Лепс. Он затянул «Натали» и дальше продолжил петь свои песни одну за другой. Организаторы, увидев такое дело и то, что Гришу не остановить, сказали нам: «Знаете что, ребята, вот вам деньги, вы свободны». Так Григорий Лепс помог нам заработать самые легкие, шальные деньги – всего час перед Новым годом походив в смокингах. В час ночи мы были уже свободны и побежали с радостью праздновать Новый год в своей компании.

Но бывали истории и пострашней. В то время на Олимпийском проспекте была дискотека Лисовского – клуб «ЛИС’С». Я каким-то образом умудрился попасть в этот клуб и договориться с арт-директором, что мы вечером выступаем. Когда мы пришли, выяснилось, что арт-директора уволили. Но мы уже были заявлены в программе, и заплатить нам должны были 300 долларов, как мы с ним договорились. Сережа Петрейков у нас всегда стоял за пультом и включал фонограмму. И вот мы поем, как вдруг – бабах! Фонограмма выключается. Мы ничего не понимаем, поклонились, ушли за кулисы. И вдруг в гримерку прибегает помощник Лисовского и начинает страшно на нас кричать. С ним была охрана, и он отчитывал весь наш коллектив как школьников. Выяснилось, что мы помешали Лисовскому разговаривать с Эдвардом Радзинским. Они разговаривали, и Лисовский сказал своему помощнику: «Кто это там поет? Можно сделать так, чтобы они заткнулись?» И нас заткнули. Этот его помощник небольшого роста, как настоящая шавка хозяина, гавкал на нас, кричал, обещал, что сейчас нас вывезут в лес, изнасилуют и закопают. Я вспомнил Шульца из трудового лагеря, свое комсомольское прошлое и, как организатор этого выступления, проявил характер – бросился на амбразуру и предложил отпустить ребят, потому что они не виноваты, а это я с арт-директором договорился. «Этого арт-директора больше нет!» – ну и там пошел какой-то уже мат-перемат. В общем, возник скандал и очень неприятная, даже страшноватая ситуация. Вдруг этот помощник куда-то побежал, а мы, воспользовавшись этой паузой, потихоньку оттуда сбежали. Я последним спускаюсь на трясущихся ногах по лестнице к выходу, и вдруг вижу девушку Оксану – помощницу Лисовского, которая ничего не знает о нашем конфликте. Она вдруг останавливает меня: «Ну, что? Вы выступили?» У меня во рту пересохло. Не знаю, откуда у меня хватило смелости и наглости, но я довольно спокойно ответил: «Да, выступили». – «Ну, так давайте, заходите ко мне, нужно же с вами рассчитаться!» Я оглянулся назад, думаю, а вдруг сейчас за моей спиной стоит какой-нибудь охранник или этот помощник Лисовского, который услышит или увидит, что мне выдают деньги, и обязательно увезет меня в лес, изнасилует и закопает. Но сзади никого не было. Я зашел в эту комнатку, Оксана выдала мне 300 долларов, я расписался в какой-то ведомости и выбежал прочь. Потом Лисовский узнал об этом – на Оксану нажаловался тот самый помощник, который обещал нас изнасиловать и закопать. Но Лисовский в ответ расхохотался и сказал, что из-за трехсот долларов он никого вывозить в лес не станет.

Как-то Камиль тоже решил нас продавать. Он взял справочник, обзвонил огромное количество клубов, но дело у него не пошло. И вдруг в какой-то момент он сказал: «Все, ребята, я нашел площадку! Мы выступаем! Я договорился, если мы хорошо выступим первый раз, то потом выступим там еще семь раз и нам заплатят по двести пятьдесят долларов за выступление!»

Камиль потом долго ходил в эту палатку и, надо отдать ему должное, выбил часть денег за это выступление.