— Совсем с ума сошли. Похоже, с беленькой на что-то другое перешли. — она вздрогнула, — Или…?
— Спи-спи, — успокаивал я её, поглаживая вздрагивающее от шума плечи.
Утром Света была взвинчена: она проспала, потому бегала по квартире, громко топая и роняя вещи, на которые злобно шипела. Я сделал ей кофе и чмокнул в нос на прощание. Сам же чувствовал себя разбитым и до обеда не мог собраться. Всё было не то и не так, ни одно занятие не отвлекало. Чёрные мысли крутились вокруг обитателей третьей квартиры.
Но сонливость моментально улетучилась, когда я увидел в окно, как к подъезду приближается тётя Светы.
Я вышел на лестничную площадку и прислонился к двери третьей квартиры, поджидая нерадивую родственницу для разговора. Она не успела подняться, её перехватил сосед снизу.
— Людмила, добрый день. Можно вас на пару слов?
— Конечно, Яков Митрофанович. Что-то случилось?
— О, ещё как, Людмилочка. Угомоните вашу племянницу, сил нет. Я пытался с ней поговорить, но в ответ сплошное хамство.
— О, это она может! Я даже не сомневалась.
Я сжал кулаки и начал спускаться, пройдя пару ступенек всё же остановился.
— Вчера над моей грешной головой такие скачки устроили, такие скачки… Господь, спаси и сохрани.
— Ладно, я попробую до неё достучаться. Она ужасно не воспитана, как и её мать.
— Нет, вы не поняли… Я покажу.
Я бегом спустился на первый этаж. Митрофаныч провёл тётю Светы к себе, а та не закрыла дверь, и я пролез к нему домой без приглашения, стараясь не попасться никому на глаза.
Квартира меня не удивила с первого взгляда — обычное жёлтое стариковское жилище, наполненное запахом мочи и пыли. Я вытянулся и заглянул за угол поверх голов мужчины и женщины. Сосед красноречиво махал руками на выцветшие обои:
— Вот!
И только опустив взгляд, я понял в чём дело — на полу лежали разбитые иконы.
— Они все рухнули от вибрации. Скоро стены рассыплются от грохота.
— Но… Едва ли она могла такое устроить… — сказала тётя Светы тихо, и впервые я услышал в её голосе сомнения в виновности племянницы.
— Моя молельная комната как раз над её спальней. Кто если не она?
— Яков Митрофаныч, не знаю, что и сказать… — склочная, хабалистая женщина мямлила будто от испуга.
Я понял, именно сейчас я смогу прижать её, тихо выбрался из квартиры, но не успел подняться, у лестницы стояла бабка. Старуха была простоволоса и в одной ночной сорочке в мелкий голубой цветочек.
— Ты… — она выставила на меня крючковатый палец.
— А?
— Черти! Кругом черти! Пляски смерти и кровь… Кровь… Кро-о-овь!
Она начала завывать и покачиваться. Я отступил к стене, не понимая, что предпринять. Из квартиры Митрофаныча вышла тётка Светы, а за ней и сам хозяин.
— Тёть Сима, что случилось? — спросил председатель ТСЖ.
— Кро-о-овь… Реки крови…
— Ты сделал с ней что-то? — с ненавистью обратилась ко мне женщина.
— Я? Я только вошёл, а тут она.
— Кро-о-овь…! — выла старуха.
— Ой! — всплеснул руками Митрофаныч. — С ней иногда случается. Насмотрелась по телевизору, вот и начался приступ. Я отведу её и уложу, не беспокойтесь.
Он взяла бабку за руки и подтолкнул в сторону, освобождая нам путь. Я взлетел и остановился у третьей квартиры, ожидая совладелицу жилплощади. Она поняла это сразу и накинулась с обвинениями:
— Чего тебе опять надо, щенок?
— А то! — я наступал вперёд и зажимал тётку в угол. — Сколько это будет продолжаться?
Она потупила глаза. И куда делась прошлая грубость и показная наглость?
— О чём ты? — изворачивалась женщина.
— О! Не надо! Этот придурок гнал на Свету, прекрасно понимая, что она не могла топать и шуметь. Он боится соседей, которых вы ей подселили, потому вымещает своё недовольство на слабых. А вы — поддакиваете ему.
— Мальчик, я…
— Молчать! Я не закончил. Вы не только алкоголиков готовы к ней устроить, но и порчу наводить, да?
— Я не…
— Бросьте! Хватит юлить, я всё видел! Настолько обезумели от жадности, что готовы убить племянницу? Свести её с ума? Это же дочь вашего брата — родная кровь. Как вы вообще по земле ходите?
— Погоди, я не собиралась никого убивать.
— Зачем вы тогда выносите её личные вещи? Бельё? Расчёски? Свете пришлось обратиться к ведьме, отдать часть заначки, чтоб снять смертельное проклятие.
— Стой! — женщина выставила руки: я уже зажал её в угол. — Да, я носила её вещи одной знакомой. Но порчи на смерть не делала. Я разве сама себе враг? Венец безбрачия наводила, выпадение волос и потерю красоты. И всё.
— И только-то?! — воскликнул я и ткнул тётку в грудь пальцем. — Этого, по-вашему, мало? Гадкая! Гадкая, женщина!
— Ты просто ещё молод и много не понимаешь…
— О нет, я понимаю куда больше вашего. Выбросьте этих синеботов на улицу сейчас же! Они во всём виноваты. Света уже больше недели живёт у меня и никак не может шуметь по ночам.
— Боже, ладно, — с лёгкостью согласилась женщина. — Я пришла сегодня проверить их комнаты. Чтобы, ну знаешь, никаких притонов и наркотиков.
— Их нет сейчас.
— И что? Ладно, я подожду и скажу им съезжать. От них уже слишком много проблем.
Тётка открыла своим ключом дверь и вошла внутрь. Я хотел зайти следом, но она остановила меня.
— Хочу проверить Светину комнату.