Квартира 302

Генри хмуро смотрел на него. Похоже, Джаспер говорил правду. При всём желании Генри не мог представить тщедушного, умирающего со страху человечка членом какого бы то ни было культа. Возможно, он просто фанатик – так малолетние дети боготворят героев любимых комиксов.

Почувствовав, что буря проходит, Гейн осмелился добавить:

– И в-вообще, культа д-давно нет. Их л-лавочку прикрыли.

Ага, если бы культ был, ты с радостью примкнул в их ряды? Генри сокрушённо прикрыл веки.

– Почему ты закатил истерику из-за этого парня? Кто он?

– Н-не знаю, Генри. Ч-честно, – взмолился Гейн. – Но разве т-ты не ч-чувствуешь, что г-грядёт нечто? Я эт-то отлично чувствую. Н-наверно, п-потому и приехал с-сюда. П-предчувствие, з-знаешь ли. А этот м-мальчик… он, согласись, и п-правда какой-то с-странный. Я-я просто н-не выдержал. Клянусь.

Они смотрели в глаза друг к другу несколько секунд, потом Генри тяжело вздохнул и отступил от еле живого Гейна. Он знал, что собеседник недоговаривает, но для того, чтобы встряхнуть мешок до дна, можно найти более подходящее место. А они и так потеряли уйму времени. С такими темпами до заветного маяка не добраться и за семь лет.

– Ладно, пошли. Что я хочу сказать – ты напугал парнишку, и он убежал. Один. В ночной лес. Нужно его найти.

– Т-ты ув-верен, Генри? – Гейн мало-помалу свыкался с возвращением в жизнь. – М-мне кажется…

– Джаспер, ради Бога. Он всего лишь ребёнок. Давай, скорее.

Они снова зашуршали палой листвой. Гейн волочился за Таунсендом, как поруганная собака, то и дело что-то выговаривая под носом. Генри перестал обращать на него внимание и нёсся едва ли не галопом. Он полностью сосредоточился на главной задаче – найти ребёнка и отвести его в безопасное место. Судя по завываниям, лес кишмя кишел жёлтыми безглазыми тварями. Очень не хотелось бы, чтобы на его глазах умер ещё один человек… мальчик. Две смерти на его совести – это уже слишком.

Они отшагали четверть мили, когда Гейн снова дёрнул Генри за рукав. Что-что, а зрением природа его не обделила, и он первый заметил высящуюся впереди прямоугольную тень на фоне тёмно-синего неба.

– В-вот он, – сказал Гейн. – Т-тот п-приют. «Д-дом Ж-желаний».

9

«Дом Желаний» оказался белым двухэтажным параллелепипедом, облепленным известняком. Генри он сразу напомнил городские поликлиники. Здание было огорожено высоким сплошным забором, и через прутья калитки они увидели игровые снаряды, заполняющие дворик. Качели и песочницы, как и весь приют, было давно мертвы. Лунные зайчики играли на ржавых механизмах, основательно обработанных местными вандалами. Сам дом кренился, даже чуть уходил под землю. Стены были изрисованы граффити, окна зияли разбитыми стёклами. По штукатурке бежали глубокие трещины. Генри прочитал дощечку у входа:

Сиротский приют «ДОМ ЖЕЛАНИЙ»

Основан Городским Обществом Радости

– К-конечно, – злорадно усмехнулся Гейн, тоже заметив табличку. – «Об-бщество Радости» и есть к-культ. Это п-просто было п-прикрытие для отвода глаз.

Ничего не ответив, Генри зашёл во двор, заставив калитку испустить душераздирающий стон. Тропинка вела мимо здания к другой калитке на дальнем конце двора. Он споро направился вперёд, стараясь не отвлекаться, но заброшенный приют так и притягивал взор. Генри не мог избавиться от мысли, что стоит расслабиться, и из чёрных провалов окон вынырнет костлявая рука и схватит его за шею. Что касается Гейна, тот и вовсе пожирал приют взглядом. В его глазах любопытство перемешивалось со страхом. Язык так и тянулся поведать о том, какие слухи ходили об этом жутком местечке, но демонстративное молчание Таунсенда отбивало всякие поползновения.

– Ин-нтересно, – шептал Гейн, почёсывая запястье, – что тут они н-на самом деле д-делали?..

Изучая здание, он отстал от Генри, который уже добрался до середины двора. Джаспер торопливо сделал несколько шагов за ним… тут его слух уловил какой-то странный звук. Как работающий двигатель. Или приглушённое пение. Он остановился.

Звук исходил из большой потрепанной корзины с волейбольными мячами. Мячи сдулись и потемнели (более-менее целые, должно быть, забрали ошивающиеся здесь дети), но главное было не в этом. Широко раскрыв глаза, Гейн наблюдал, как они сами собой перекатываются по прогнившему днищу. Во рту мгновенно пересохло. Звук усиливался.

– Г-генри, – слабо позвал он. Тот даже не обернулся.

Мяч докатился до угла и замер. Гейну показалось, что дно всколыхнулось и начало топить мяч в себе… но секундой позже до него дошло, что он видит на самом деле. Вот тогда он закричал по-настоящему.

Дно корзины было забито огромными чёрными насекомыми, которые покрывали его сплошным живым одеялом. Одеяло шевелилось, заставляя мячи катиться. Насекомые издавали тот самый жужжащий звук, который привлёк Гейна. Услышав крик, «одеяло» мгновенно вспучилось и разлетелось на отдельные частицы, дохнув на лицо несчастного градом гудящих тварей. Чёрная туча взмыла в воздух.