Квартира. Карьера. И три кавалера

К такому голосу надо было привыкать, лучше с детства, даже если он звучал тихо. Вопль же способен был деморализовать кого угодно. Егор попятился, налетел на Карину, и оба осознали, что их уже никакой ЧОП не спасет.

Катя замахала обеими руками, дескать, уйдите, я справлюсь. А когда они задвинули за собой дверь, с трудом отлепила от себя ревущую в три ручья Александрину, усадила в кресло и испуганно произнесла:

– Я тебя такой никогда не видела. Что на сей раз?

– Выпить есть? – поинтересовалась подруга.

– Обязательно, – сказала Трифонова, доставая минералку и пластиковый стаканчик с логотипом клиники.

– А я думала, у вас тут коньяк и красное вино в лечебных целях по шкафам прячут.

– В лечебных целях можно пять грамм одного и двадцать пять второго перед сном…

– Да шучу я, Кать, расслабься.

– С тобой мне это не удается. Ты как через регистратуру прорвалась?

– Цивильно, по пропуску. Тут бабушка Стомахина, та, которая академик, насморки лечит…

– Не продолжай, все ясно. Теперь еще раз: что у нас сегодня? – терпеливо гнула свое Трифонова.

– Так ты же выразить не даешь! То лекции о вреде алкоголя читаешь, то глупости спрашиваешь, – взвилась Александрина. – Сегодня у меня к тебе нежнейшая благодарность и преклонение. Кать, спасибо, спасибо, спасибо. Я ведь знала, что ты пойдешь в ресторан и примешь меры. Ну, ты такая, ты в беде не бросаешь. Клянусь, я искренне была готова к тому, что вы с Мироном переспите. Без обид, сама же тебя умоляла…

– Стоп, с чего ты взяла, что я там была? Неужели Стомахин осмелился рассказать? – Кате было неприятно вспоминать о своих похождениях, да еще и цветистые благодарности за них выслушивать. Кроме того, она точно знала, что Александрина с Мироном никогда о ней не разговаривали. Если он объяснил жене свое пьяное состояние неожиданным появлением некогда любимой девушки, значит, пал гораздо ниже, чем Трифоновой казалось.

– Он? Рассказал? Не смеши, членораздельно говорить этот монстр до сих пор не в состоянии. Его водитель описал исход из кабака. Сначала выскочила высокая тонкая блондинка в черном. Я сразу догадалась, что ты. Через пять минут в сопровождении охранников выполз Мирон. И вышла еще какая-то пара. Мужик что-то сказал Стомахину. Или просто косо посмотрел. У того в руках был ноут. Им Мирон недоброжелательному комментатору со всей пьяной дури по лбу и врезал. Тот свалился, его баба заорала. Вышибалы засуетились. Ну, водитель подскочил, схватил Мирона и дал деру.

– Ноутбуком в лоб? И прямо с ног сбил? – завороженно уточнила Трифонова.

– Именно, – живо подтвердила Александрина. – Ну и черт с ним, нечего с избитым пьяным Стомахиным заговаривать. Неужели не видел, что человек не в себе? Я о другом. Кать, все понимаю, тут любые средства хороши, не мне тебя учить, и тебе виднее… Но, может, не надо было так Мирона калечить? У него глаз заплыл, фингал огромный, рот распух… Я, конечно, дура, что не предупредила тебя… Совет директоров через неделю… Как он с такой рожей?

Трифонова уперлась лбом в ладони и кусала губы. Наконец не выдержала и расхохоталась:

– Ты… подумала, что это я… его… отлупила… в ресторане? При всем… честном… народе? А на крыльце… случайный посетитель что-то не то сказал, и Мирон ему ноутбуком по лбу вломил?

– А кто еще на такое способен? – удивилась Александрина. – И потом, он в отключке бормотал: «Катенька, я же не знал. Почему ты не поделилась? Бедная девочка».

– Как ты технически это себе представляешь? – не уняв хохот, Трифонова сжала в кулаки длинные и очень тонкие пальцы. – Этим избить мужчину?

– Честно говоря, я решила, что ты ему тарелкой или графином засветила, – растерялась Стомахина.

– Все, сдаюсь, – Катя невероятным усилием воли чуть посерьезнела. – Я действительно пошла к Мирону. Хотела изобразить случайную встречу. И, слово за слово, порекомендовать хорошего нарколога. Но твой ненаглядный объяснил мне, что я, дрянь, сломала ему жизнь, поэтому впредь мне лучше к нему не приближаться. Это тебе на будущее, чтобы на его чувства ко мне не рассчитывала. Разве что придумаешь, как задействовать ненависть.

– Ой, Кать, извини, – скуксилась подруга.

– Ничего страшного, я уже не маленькая и умею отвечать за свои поступки. В общем, Мирон выговорился. А я даже расстроиться не успела. Потому что заметила своего бывшего с девкой. И вскочила, чтобы предупредить ее, с какой тварью она связалась. Бывший, разумеется, твердил, что впервые меня, наркоманку проклятую с глюками, видит. Мирону его тон не понравился. И они подрались. Судя по рассказу вашего водителя, бой длился минуты четыре. Быстро же этот выродок твоему лицо изуродовал. Профессионал.

– Представляю, как гадко тебе было, когда ты выслушивала Стомахина, – не могла успокоиться Александрина. Создавалось впечатление, что жестокость Катиного бывшего приятеля ее мало занимает.

– Ерунда. Я все Мирону прощаю. Мечтать не могла, что за меня так красиво отомстят. Хотя он и за свои разбитые глаз и губы мстил. Врезать компьютером по морде! Только ради этого стоило тащиться на бессмысленную встречу.