Квартира. Карьера. И три кавалера

В этом месте захватывающего повествования Трифонова вспомнила, как однажды привезла Александрине на работу забытые на Большой Садовой документы. Та ей, как человеку, устроила экскурсию по редакции своего глянцевого журнала. Но Катя неудачно столкнулась с модным фотографом и устроила дебош. Дома она сидела и тряслась. Ей казалось, что подругу сейчас увольняют, за то что выписала пропуск буйнопомешанной. Но вернулась тогда еще Барышева и долго смеялась. Все обошлось. Теперь из-за нее уже у Стомахиной возникли неприятности с родителями Мирона. А они – господа серьезные, так просто не выкрутишься. Катя знала, что ответит Александрина на извинения: «Ты меня не заставляла, даже не просила. Значит, мне самой это было нужно». Но Трифонова испытывала колючую неловкость. О чем и сообщила:

– Прости. Я не могла предположить, что твоя вылазка кончится семейным скандалом. Ну почему я вечно попадаю впросак, а ты из-за этого страдаешь.

– Дослушай, Кать, – призвала Стомахина. – Очень нервная ты стала. Будто забыла, что на меня где сядешь, там и слезешь.

Тип, которому Александрина выплеснула в лицо пиво, был одним из множества адвокатов Стомахиных. Расслаблялся себе в баре недалеко от дома. И вдруг увидел в одном помещении невестку своих клиентов и покупателя. Стомахины как раз продавали ему какой-то непрофильный актив.

– Чистейшая случайность, Кать, – вздохнула девушка. – Но доказывает старую истину: Москва – город маленький. Вернее, центр у нее маленький, а в нем живут все участники всех без исключения историй.

Башку умника замкнуло на конспирологию. Он решил, что опытный волчара пытается выведать у наивной легкомысленной девы коммерческие секреты. Или как-то повлиять на исход сделки.

– Понимаешь, дело не в том, что он в ту же секунду звякнул хозяевам, – возмущалась та. – Быть полезными – это их единственное занятие. Думал он, в сущности, только о собственной карьере, а не об их деньгах. Хотя тут уже не разберешься, что есть что. Не исключено, что их бабло – это его карьера. Дело в том, что мамаша и папаша Стомахины немедленно купились. Я им, когда приехала на разборку, говорю: «Так я же представления не имею о вашем бизнесе. Какую информацию из меня можно вытянуть?»

– А они? – напряглась Трифонова.

– Слегка растерялись. И принялись на все лады растолковывать, в каком жутком мире мы обретаемся. Дескать, я ничего не знаю, но по косвенным признакам злоумышленник легко вычислит то, что его интересует. Я спрашиваю, по глазам, что ли? По положению тела? По запаху? Меня эта чушь так достала! Пришлось сообщить, что я сама рванула на контакт. И не затем, чтобы торговать их тайнами. Просто хотела выяснить, зачем приличный с виду мужчина смущает мою подругу. Что тут началось, Кать! Ой, Александриночка, деточка, какую подругу? Молодую? Совершеннолетнюю? Из какого круга? Пристает или сватается? Да он ведь холост, ему не возбраняется. А она отвечает взаимностью? А кто у нее родители? Любопытными оказались родственнички, не находишь?

– И что ты им поведала? – обреченно спросила Катя.

– Как – что? Описала одну стерву, которую терпеть не могу, – прыснула Стомахина. – Теперь они шепчутся, что мужик то ли свихнулся, то ли в курсе чего-то такого разэтакого. Прикинь, он в курсе, а остальные нет. Это же конкурентное преимущество. Меня попросили впредь личную жизнь подруг не устраивать. Я заявила, что свободная общительная личность, а вынуждена приносить жертву на алтарь семьи. Они обещали компенсировать мои мучения.

– Досталось же тебе.

– Это цветочки. Ребята меня чуть не перехитрили. Они меня, прикинь. Но что было, то было. Когда Мирон вернулся из Питера, упертые родители завели шарманку снова. А его на мякине не проведешь. Он неплохо ориентируется в моих связях. И вообще представляет себе, что ради тварей из их курятника я не то что с незнакомым мужиком не заговорю, я знакомого-то пошлю куда подальше.

– Ну, вот. Ты и с Мироном из-за меня разругалась. Только у вас все наладилось, и опять, – покаянно взвыла Трифонова.

– Да погоди. Что ты раньше времени в панику впадаешь. У меня был козырь в рукаве на все случаи жизни. Я сообщила своему любимому, как ты мне недавно растолковала, мужу, что беременна.

Правильная Катя окаменела лицом и трудно заскрежетала голосовыми связками:

– Александрина, ты перешла все мыслимые границы. Такими вещами не шутят.

– Кать, а шутки кончились. Я действительно залетела. И теперь выбираю страну, где укроюсь от московской гнилой болезнетворной зимы.

– Не одна укроешься, а с ребенком, – зачарованно протянула Катя. – П-п-поздравляю!

Ее дрожащие губы неудержимо растягивались в глупейшую улыбку, а из глаз катились частые крупные слезы. Как у обычной сентиментальной дуры.

– Вообще-то принято радоваться, – тактично напомнила Стомахина.

– Я от радости. Наконец-то!

Подруга смотрела на нее с минуту, а потом продемонстрировала, что тоже так умеет. Еще минут через пять девчонки умылись. Трифонова заварила зеленый чай и налила Александрине полную чашку:

– Он полезный.