Квартира, муж и амнезия

— Гриша, ты что? Перестань! — Рита вынырнула из-за спины Матвея, положила на стол коробку с каким-то печеньем и сказала: — Матвей Алексеевич, это Григорий, мой муж. Я действительно плохо себя почувствовала с дороги, Гриша переволновался очень, даже Льва Казимировича для консультации пригласил. Но вы не думайте, я завтра обязательно на работу выйду!

— Маргарита Ивановна, я бы порекомендовал вам завтра еще побыть дома. А еще лучше, дня три покоя и постельного режима, — вмешался профессор Дворецкий и строго взглянул на Матвея сквозь очки в тонкой оправе. — Знаете ли, у Маргариты Ивановны все признаки переутомления.

— Да? А я и не знал, — почувствовал себя виноватым Матвей. Вот идиот, радовался, что Рита так в работу впряглась, в неделю разобрала завалы, которые он полгода копил! И еще потащил ее в Прагу! — И что теперь делать?

— Щадить своих работников, вот что! От перегрузок беречь! — с вызовом сказал муж-красавчик, и Матвей согласился:

— Ладно! Маргарита Ивановна, пишите заявление!

— По собственному? — охнула Рита, и Матвей аж поморщился от плеснувшего в него отчаяния.

— На отпуск! Пишите, что просите неделю отпуска за свой счет. По семейным обстоятельствам! Прямо сейчас пишите, я в бухгалтерию отдам.

— Да, да, спасибо! — кивнула Рита и выбежала из кухни. За бумагой, наверное.

Матвей отхлебнул чаю, любезно налитого Тамарочкой, и спросил профессора Дворецкого:

— Что-то серьезное произошло?

— Вообще-то да. Провалы в памяти, знаете ли…

— Профессор, мне кажется, что это семейные дела, которыми нашего гостя загружать совсем излишне, — перебил Дворецкого муж Гриша, и тот смущенно закашлялся, пробормотал:

— Извините! — и стал протирать запотевшие очки.

На кухне повисла неловкая пауза, и, когда входная дверь разразилась звонком, все с облегчением встрепенулись — кто пришел?

— Я открою, — вскочила из-за стола Тамарочка и унеслась к двери.

— Где он? — донеслось через несколько минут из прихожей. — Где они? Уже в постели, да? А ты их охраняешь, старая сводня? А ну, скажи ему, чтобы вышел! А не то разнесу это ваше любовное гнездышко к едрене фене!

— Что это? Кто это? — Профессор Дворецкий переводил близорукий взгляд с Григория на Матвея.

Григорий уставился в сторону прихожей с недоумением, а Матвей закрыл глаза и тихо застонал. Нет, этого просто не может быть!

— Кажется, это ко мне.

* * *

Странная девица визжала так, что будь в доме восемь этажей — на всех, наверное, было бы слышно. А уж у них, на трех-то, и подавно все слыхать. Тамарочка, хоть и обладала зычным голосом, соревноваться с девицей не захотела — не то у нее было настроение. И поэтому несколько минут молча разглядывала странную гостью. Шубка норковая, дорогущая, наверное. Волосы пепельные, длинные и подстрижены красиво. В салоне, наверное, стриглась. У ее хозяйки после салона волосы всегда так лежат. Глаза, как у Барби, — большие, в загнутых ресницах. Красивая девушка, когда не орет.

— Так вам кто нужен-то, я не поняла? — спросила Тамарочка, дождавшись, когда у девушки закончился воздух и она сделала паузу на вдох.

— Муж мне мой нужен, вот кто! Я точно знаю, что он здесь. Машина его возле вашего подъезда стоит, я видела! И консьержка внизу сказала, что он в шестую квартиру пошел! И дубленка, вот, я точно знаю, его это дубленка! — пуще прежнего разошлась девица, увидев на вешалке куртку Ритиного начальника. Действительно, приметная вещица — квадраты светло-коричневых лоскутов сшиты с каким-то особенным шиком.

— Так вы к Матвею, что ли, Алексеичу? — начала понимать Тамарочка.

— Тамарочка, что у нас происходит? — выглянула из своей комнаты Рита. В руках — листочек бумаги.

— Да вот, Матвея Алексеича жена ищет!

— А, так это с тобой Матвей теперь шашни крутит? — повернулась к Рите девица, и та отшатнулась от волны исходящей от нее ярости. — Ну и как, справляешься с обязанностями, помощница? Знаешь теперь, как он любит и что он любит? А то хочешь, опытом поделюсь?

— Спасибо, я прекрасно справляюсь со своими обязанностями! — машинально отбила подачу Рита, и девица аж задохнулась от ярости:

— Ах ты, корова, секретутка паршивая! — и бросилась к Рите. Наверное, в волосы вцепляться.

Рита видела однажды такую картину. В Тюмени жила на их площадке веселая соседка Ниночка. И как-то раз соседка сверху, Галина Петровна, вот так же визжала что-то про мужа Васю и про Ниночку. Обзывала ее подстилкой, а потом вцепилась Ниночке в волосы, и выскочившему на шум Васе (из Ниночкиной, кстати, выскочившему квартиры) пришлось вылить на супругу ведро воды… Он потом так и остался у Ниночки жить.

— А ну, стой! — Тамарочка поставила на пути у девицы свое массивное плечо, и та изменила траекторию, отлетев к стене у вешалки. Взвизгнула дикой кошкой, выставила ногти-когти и…

— Дунечка, может, хватит уже людей смешить?