– Что ты вечно подкрадываешься?! – Закрываю браузер и промокаю разлитый кофе салфеткой.
– Какие мы нервные… Так кто это был?
– Мой друг Леон.
– Друг?
Морщусь.
– С каких пор тебя вообще интересует моя жизнь, а?
Мартин окидывает меня надменным взглядом, будто что-то такое знает. А может, у него просто несварение.
– Так чего тебе? – спрашиваю сквозь зубы.
– Ничего, Тиффи. Не смею мешать.
И уходит. Я откидываюсь на спинку стула и тяжело вздыхаю. Рейчел поднимает голову от компьютера.
– У Леона встал! С ума сойти! – одними губами произносит она и поднимает вверх большой палец.
Я глубже усаживаюсь в кресло, с новой силой ощущая похмелье, и решаю, что больше никогда, ни при каких обстоятельствах не буду пить.
30. Леон
Мама, по крайней мере, отвлекает от мучительных мыслей об утреннем конфузе.
Старается изо всех сил. Кажется, не лукавила, говоря, что у нее сейчас никого – красноречивых свидетельств присутствия мужчины в доме не заметно, а мы с Ричи наловчились вычислять их с детства. С прошлого раза, как мы виделись, она не сменила ни прическу, ни гардероб. Значит, не пытается снова под кого-то подстроиться.
Рассказываю о Кей. На удивление хорошая реакция. Кивает, где нужно, гладит меня по руке, глаза то и дело увлажняются. В довершение ко всему готовит в духовке курицу в панировке из чипсов. Кажется, что мне снова десять лет. Чувство весьма приятное. Хорошо, когда о тебе заботятся.
Самое странное место – спальня, где мы с Ричи жили подростками, когда переехали в Лондон. После суда был здесь только раз. Приехал на неделю, думал, мама одна не справится. Но она познакомилась с Майком, который не желал в доме третьего лишнего, и я перебрался обратно к себе в квартиру.
Комната не изменилась. Точно раковина, из которой исчез ее глубоководный обитатель. Полно пустот: пятна от пластилина, где когда-то давно висели плакаты; книги, покосившиеся на полупустых полках. Коробки с вещами Ричи, которые закинули сюда его приятели.
Мне потребовалось огромное усилие, чтобы не начать в них рыться. Но это только зря бередить рану, и Ричи бы рассердился.
Ложусь на кровать. Мысли уносятся к Тиффи. Сначала – в красном белье, а потом – завернутой в полотенце и беззвучно идущей в спальню. Второй образ еще неприличнее, поскольку она не знала, что я подглядываю. Смущенно меняю позу. То, что она так меня привлекает, – неправильно. Наверное, реакция на расставание с Кей.
Звонит телефон. Волной поднимается паника. На экране имя Тиффи.
Не хочу отвечать. Телефон звонит и звонит – кажется, конца этому не будет.
Трубку так и не беру. Странно, чувствую себя виноватым. Ричи сказал, я должен с ней поговорить, но я предпочитаю тишину в эфире или, максимум, записки на чайнике либо на двери.
Снова ложусь. Обдумываю. Телефон вибрирует. Сообщение.
Тиффи
Опять накатывает воспоминание, вызывающее стон.
Определенно, надо ответить. Кладу телефон. Смотрю в потолок.
Телефон вибрирует.
Внезапно после второго сообщения чувствую себя намного лучше. Не похоже, чтобы она испугалась. И еще – типично ее стиль, легче представить, что это сообщение от той, прежней Тиффи, которая жила в моем воображении, пока не столкнулся с нею настоящей. Та, первая… не то чтобы незначительная, но обитающая в «безопасном уголке» мозга. Человек, с которым можно поговорить без прессинга или далеко идущих выводов. Удобная и невзыскательная.
Теперь Тиффи определенно не в безопасном уголке.
Набираюсь мужества и пишу в ответ:
Не надо извиняться. Когда-нибудь все равно бы столкнулись! Не беспокойся, все уже забыто.
Последнее стираю. Очевидная ложь.
Снова устраиваюсь на кровати и жду.
Жду…
Она занята? Обычно отвечает сразу. Смотрю на часы – одиннадцать вечера. Может, заснула? Вчера, видимо, поздно вернулась домой. Наконец приходит сообщение.
Глубокий вдох.
Ответ приходит почти мгновенно.