Квартира с запахом кофе (СИ)

«But if you send for me, you know I’ll come»

Lana Del Rey — Old Money

Тяжёлые тёмные тучи заволакивали небо, словно стягивая его сплошной однотонно-серой всепожирающей пеленой. Солнца, лишь изредка показывающегося на какой-то короткий миг, не было видно, а холодный, по-настоящему осенний ветер морозил до костей. И это в мае месяце! Казалось, вот-вот пойдёт дождь.

Олег растягивается на диване, хрустя позвонками, и прислушивается к тому, как монотонное бурчание какой-то попсы по радио перебивается задорными детскими голосами, проникающими с улицы через раскрытую форточку. В сон тянет просто необычайно, и мужчина позволяет себе прикрыть глаза, убаюкиваемый ненавязчивым шумом улицы. В квартире тихо и спокойно, никто Олега не дергает, ничего от него не требует, да и простреленное на прошлом задании плечо в этой спокойной атмосфере слегка успокаивается, переставая ежесекундно напоминать о себе острой, неприятной болью. Дома хорошо.

Одна ненавязчивая мелодия из радио сменяется другой, более динамичной, правда, голоса у исполнителя нет совершенно. Олег слегка усмехается, не открывая глаз. Ему вспоминаются детдомовские времена, когда они с Серёжей сидели на неудобном матрасе с выпирающими пружинами, оставаясь одни в комнате, когда остальные мальчишки убегали на улицу, и крутили переключатель старенького радио, постоянно споря о том, какую музыку лучше оставить. Разумовский любил мотивы тихие, успокаивающие, чаще всего даже классические, а Олег слушал Арию. У тех исполнителей с голосом никогда проблем не было.

Однажды они так сильно увлеклись этим безрезультатным, практически шуточным спором, что чуть своего радио не лишились, потому что Владик, — задиристый и драчливый, но, впрочем, особым умом не отличающийся, — вернулся с улицы раньше обычного (или они тогда просто засиделись, Олег не помнит), и вошел в комнату ровно через секунду после того, как Серёжа успел сунуть уже выключенное радио себе под подушку. Сердце тогда у обоих, — и у Олега, и у Серёжи, — колотилось как бешенное, и сделать спокойное лицо, равнодушно посмотрев на Владика, стоило огромных усилий.

На тот момент это была самая большая их ценность, их сокровище, и лишиться его из-за какой-то глупой неосторожности было нельзя. Этой вещью они оба слишком сильно дорожили. Да, это были хорошие времена, в какой-то мере даже счастливые…

Вдруг радио затихает, а по полу раздаются тихие шаги босых ног. Хрупкое, податливое тело устраивается у Олега под боком, обхватывая за талию и утыкаясь носом в изгиб шеи. Волков полной грудью вдыхает запах корицы и кофе и не может сдержать улыбки. Настоящей, спокойной, искренней.

— Закончила со своей литературой? — в таком положении не очень удобно вести беседу, так что мужчина решает глаз даже не открывать, позволяя девушке удобнее устроиться в его объятиях.

— Не-а, ещё остался анализ лирики Лермонтова, — доносится тихий голос, а потом слышится усталый вздох, — вот чуть-чуть полежу с тобой, и опять пойду заниматься.

Олег усмехается, зарываясь носом в пшеничного цвета макушку и прижимая девичью фигуру сильнее. Хрупкое тело поддаётся каждому уверенному движению, отдавая взамен такое необходимое ощущение любви и ласки. То самое ощущение, которого мужчине так не хватало в детстве. Какое-то время они лежат молча. Солнце выскальзывает из-за туч, проникая в комнату.

Рядом с Викой ему было хорошо. Каким-то невероятным, непонятным и необъяснимым образом она дарила ему те тепло и спокойствие, в которых он так нуждался. Не было этого бешеного темпа жизни, не было никакой опасности или риска. Только свежая выпечка, бесконечные книжки и её теплая, только ему адресованная улыбка, помещающиеся в квадратных метрах маленькой квартирки. Их квартирки. Общей.

— Нафиг твоего Лермонтова, — лениво тянет Волков, целуя девушку в макушку, — оставайся со мной.

Она тихо смеётся, оставляя практически невесомый поцелуй у него на подбородке, и холодными пальцами проводит по шраму, который тянется по ключице. Олег довольно мычит, продолжая полной грудью вдыхать запах корицы и кофе, пропитавший, кажется, не только его девушку, но и его самого, и каждый сантиметр комнаты. Забавно, ведь раньше Волков даже не задумывался над тем, как сильно ему, оказывается, нравятся корица и кофе.

— Я бы с удовольствием с тобой осталась, — устало замечает Вика, предпринимая попытку вывернуться из его объятий. Попытку, надо сказать, провальную, потому что Олег держит крепко, да и сама девушка уходить сейчас никуда не собирается, — но у меня зачёт скоро, надо готовиться.

Олег снова что-то бормочет, в этот раз, кажется, даже утвердительное, но хватки своей не ослабляет. Только морщится слегка от боли в плече, когда переворачивается со спины на живот, подминая девушку под себя и устраиваясь удобнее уже в её объятиях. Вика тихо смеётся, наигранно возмущаясь, а потом целует мужчину в макушку, начиная поглаживать его по голове, перебирая волосы.