Квартира в Париже

Они кивнули. Им я никогда не нравилась, они никогда не одобряли меня. Но в отсутствие отца они ловили каждое мое слово. Хотели, чтобы им говорили, что делать, как действовать. Они так и не повзрослели по-настоящему, ни один из них. Жак никогда им этого не позволял.

Я вспоминаю о благодарности, которую испытывала к Жаку в самом начале, за то, что он «спас» меня от моей прошлой жизни. В то время я не понимала, как дешево меня купили. Выйдя замуж за своего Жака, я не освободилась, как воображала. Я не возвысилась. Наоборот, я сделала прямо противоположное: приковала себя к нему на всю жизнь.

Возможно, моя дочь сделала именно то, на что у меня не хватило смелости.

ДЖЕСС

Я сжимаю нож, готовая защитить Бена – и себя, – если кто-нибудь из них подойдет ближе. Хотя они не кажутся особенно агрессивными, но в воздухе витает напряжение. Ник переводит взгляд с Софи на Бена и обратно; его глаза безумны. Здесь происходит что-то еще, что-то не до конца понятное мне.

И все же я до сих пор сжимаю нож, костяшки пальцев побелели, я ощетинилась.

– Умер мой муж, – говорит Софи Менье. – Вот что произошло. – Внезапно Ник отшатывается, будто она только что ударила его. Разве он не знал?

– Qui? – хрипло переспрашивает он. – Qui? – Я думаю, он, должно быть, спрашивает, кто.

– Моя дочь, – отвечает Софи Менье, – она пыталась защитить Бена. И я держала твоего брата здесь, я сохранила ему жизнь. – Она говорит так, будто считает, что заслуживает какой-то похвалы. А я не могу найти слова для ответа.

Пока она говорит, я перевожу взгляд с одного на другого, пытаясь понять, что предпринять. Ник – съежился: присел на корточки, обхватил голову руками, переваривая услышанное. Уверена, угрозу здесь представляет Софи Менье. Я одна с ножом в руках, но ничего хорошего от этой женщины не жду. Она шагает ко мне. Я поднимаю нож, но это ее не останавливает.

– Вы сейчас нас пропустите, – начинаю я, стараясь говорить как можно увереннее. Потому что хоть у меня и нож, но она держит нас здесь в ловушке: главные ворота заперты. Я быстро соображаю, что мы ни за что не выберемся из этого места без ее согласия. Я сомневаюсь, что без посторонней помощи Бен сможет стоять, а нас от внешнего мира отделяет целое здание. Она, наверное, думает о том же.

Она мотает головой.

– Я не могу этого сделать.

– Да. Ты обязана. Мне нужно отвезти его в больницу.

– Нет…

– Я не скажу им, – быстро говорю я. – Послушай… Я не скажу им, как он получил травмы. Я… я скажу им, что он упал с мопеда или что-то такое. Скажу, что он, должно быть, вернулся в свою квартиру – и там я его и нашла.

– Они тебе не поверят, – отвечает она.

– Ну, я найду способ. Но я никому не скажу. – Теперь я слышу отчаяние в своем голосе. Я умоляю. – Пожалуйста. Можешь поверить мне на слово.

– И как я могу быть уверена в этом?

– А какой у тебя еще есть выбор? – спрашиваю я. – Что ты еще собираешься делать? – рискую я. – Потому что ты не можешь держать нас здесь вечно. Люди знают, что я здесь. Они начнут искать. – Не совсем так. Есть Тео, но он, по-видимому, сейчас сидит в камере, и я понимаю, что не сообщала ему адреса: ему потребуется время, чтобы узнать. Но ей этого знать не нужно. Мне надо просто убедить ее. – И я знаю, что ты не убийца, Софи. Как ты и сказала, ты сохранила ему жизнь. Будь ты убийцей, ты бы этого не сделала.

Она не смотрит на меня. Понятия не имею, подействовали мои слова на нее или нет. Я чувствую, что мне нужно надавить сильнее.

Я вспоминаю, с каким чувством она произнесла: «Моя дочь». Кажется, я поняла ее слабое место.

– Мими будет в безопасности, – говорю я. – Это я тебе обещаю. Если все, что ты сказала, – правда, она спасла Бену жизнь. Это многое значит – для меня это значит все. Я никому никогда не расскажу о том, что она сделала. Клянусь тебе. Этот секрет умрет вместе со мной.

СОФИ

Пентхаус

Могу ли я ей доверять? Есть ли у меня выбор?

– Я никому никогда не расскажу о том, что она сделала. – Каким-то образом ей удалось зацепить меня, она разгадала мою слабость.

Она права: если бы я хотела их убить, я бы уже это сделала. Я не могу держать их в этой ловушке бесконечно. Да и не хочу. Не думаю, что мои пасынки теперь будут помогать мне. Похоже, Ник, осознав смерть отца, разваливается; Антуан помогал до тех пор, пока считал, что выполняет указания своего отца. Мне страшно подумать, какой будет его реакция, когда он узнает правду. Придется решать, что с ним делать, но сейчас моя главная проблема не в этом.

– Ты не заявишь в полицию, – говорю я. – Это даже не обсуждается.

Она качает головой.

– С полицией мы и так не ладим. – Она указывает на Ника. – И он еще раз помог это доказать. – Но Ник едва слышит ее. Поэтому она продолжает говорить своим низким, настойчивым голосом. – Слушай. Я тебе кое-что скажу, если это поможет. Вообще-то мой отец был копом. Настоящий гребаный герой для всех. Только вот жизнь моей мамы он превратил в ад. Но никто мне не поверил, когда я рассказала об этом: как он обращался с ней, как бил ее.