Квартира в Париже

Майер стиснул кулак и тут же растопырил пальцы, словно изображая взрыв бомбы.

– Стерли с лица земли. Ничего не осталось.

– Совсем ничего? – уточнила Эстель, стараясь изобразить удивление, но в душе содрогаясь то ли от ярости, то ли от отчаяния.

– Стерли в порошок, – с удовольствием ответил он.

Эстель только кивнула.

– Теперь рейхсмаршал приказал сровнять с землей Лондон. Никто нам не помешает выполнить приказ, так что скоро будем чествовать талант Геринга и праздновать капитуляцию Черчилля прямо здесь, в этом прекрасном городе. Война скоро закончится, я уверен. Через несколько дней, максимум недель.

Он поднял бокал в молчаливом тосте, с удовольствием осушил его и подал кельнеру знак повторить.

– По этому поводу мы с удовольствием послушаем ваше выступление.

«Лучше умереть», – подумала Эстель, но, как всегда, не дала улыбке увянуть на устах. Даже умудрилась еще раз кивнуть, попутно прикидывая, как бы успеть передать эту информацию Вивьен до утра. Как знать, может, пока она потягивает в парижском баре изысканное шампанское, люфтваффе уже сбрасывает бомбы на Лондон безо всяких помех от разгромленных британских ВВС.

Вивьен или кто-то из ее организации поддерживал связи с Лондоном, потому что до них доходили новости о происходящем за границей Франции. Эстель надеялась, что рассказы Майера окажутся просто очередным винтиком в махине нацистской пропаганды.

Может, немцы недооценили силы противника на том берегу пролива.

Может, англичане просто тянут время.

А может, эти жуткие красно-черные штандарты, заполонившие весь Париж, скоро взовьются и над Лондоном.

Бармен поставил бокал перед полковником и кивнул в сторону Эстель.

О чем он думал, оставалось только гадать – отблеск стекол пенсне, примостившегося на переносице, скрыл выражение глаз. Еще одна неизвестная загадка.

Она отодвинула свой бокал по гладкой поверхности стойки.

– Может, мне…

– Полковник, – к Майеру подскочил взмыленный, словно после марш-броска, офицер и затараторил по-немецки: – Мне сказали, вы здесь.

– И зачем я вам понадобился?

– Я прибыл из Сен-Жермен-ан-Ле с пакетом для рейхсмаршала.

– Так ему и передайте, – раздраженно отмахнулся Майер.

– Не имею возможности, господин полковник. Вы не знаете, где он?

– Никак нет, – начал понемногу вскипать Майер. – Если его нет в банкетном зале или барах и гостиных, то он, скорее всего, у себя в люксе. А если так, его лучше не беспокоить.

Эстель с невозмутимым видом поставила сумочку рядом с бокалом и открыла застежку.

Офицер переступил с ноги на ногу.

– Но у меня приказ передать ему лично в руки.

– Уж не знаю, что там понадобилось вашему назойливому фельдмаршалу, он наверняка может подождать.

– Но сообщение от самого фюрера.

– От фюрера? – остолбенел полковник.

– Прямиком из Берлина. Фюрер требует от рейхсмаршала немедленного ответа. Мне приказано дождаться и передать его шифровальщикам.

– Ну что за вздор гонять нарочных с донесениями по всей стране, словно крыс! – заворчал Майер на горемычного офицера. – Никакой оперативности, позор всему люфтваффе, и к тому же это просто опасно!

– Полковник, мобильное подразделение в Сен-Жермен под надежной охраной. Дислокация регулярно меняется.

– Они же на грузовиках, – огрызнулся Майер. – Угонит любой, кто умеет крутить баранку.

– Уверяю вас, что мы…

Полковник грохнул кулаком по барной стойке.

– Фельдмаршал уже давно обещает люфтваффе собственное оборудование для связи, только где оно? Не объясните?

Припертый к стенке посыльный откашлялся.

– Я уверен, принимаются все необходимые меры…

– А вот флотским шифровальные машины доставили безо всяких проволочек! – в ярости перебил полковник.

– Оборудование в Сен-Жермен гораздо надежнее и сложнее того, что у моряков. И сюда доставят такое же.

На Майера это не произвело впечатления.

– У меня уже стоит мертвым грузом неподключенный телетайп, а к нему в придачу связисты от безделья маются. Фон Рундштедт, часом, не обмолвился, когда ожидать прибытия этой хитроумной шифровальной машины?

В его устах слово «хитроумной» прозвучало чуть не ругательством.

– Не… не могу знать, господин полковник. Думаю, на днях. Какую-то деталь ожидают из Берлина. Насколько я понимаю, их отправляют в разобранном виде.

Майер тихонько выругался.

– Что-нибудь случилось?

Эстель испуганно оторвалась от сумочки, широко раскрыв глаза.

– Нет-нет, – успокоил он ее по-французски. – Так, мелочи.

Повернувшись к офицеру, он перешел на немецкий и взял себя в руки.

– Давайте ваш пакет. Я сам рейхсмаршалу передам.

– Благодарю, господин полковник, – облегченно вздохнул офицер. – Буду ждать ответа.

Полковник протянул руку, и офицер вручил ему пакет.

– Передайте фон Рундштедту, что моё терпение не безгранично. И рейхсмаршала тоже.

– Виноват…

– Отставить! – отмахнулся Майер.

– Что-то важное? – спросила Эстель, показывая на бумаги.

– Запрос из Берлина, – ответил Майер. – Боюсь, дело не терпит отлагательства.

Он забрал лежащее на стойке колье и взвесил его на ладони.

– А знаете, может, вам стоит пересмотреть свое предложение?

– Мое предложение?

– Насчет песни, разумеется.

– Конечно.

Ну и тип, умеет с толку сбить.