Квартира

«8 мая. 8.30. Готовлюсь к празднику. 10.15. Появился странный тип. Морда просто фашистская. Ему бы в гестапо самое место. В шрамах. Лысый. Нет правого уха. 11.00. Крутился во дворе. 11.10. На всякий случай вызвал милицию. 14.00. Милиции так и нет. С 15.00 до 19.00 обзванивал товарищей. Поздравлял».

Павлов пролистнул календарь дальше. Еще в двух местах наткнулся на записи о «лысом и безухом фашисте». Они были более конкретные и информативные. Например, в сентябре. «4 сентября. 12.20. «Фашист» требовал отдать документы на квартиру. Еле успел сбежать от него в подъезд. Гад!!! Никакой квартиры. Не продам и не продамся. Не запугают. Уеду опять на дачу. Не найдут».

Артем откинулся в кресле и прикрыл глаза. Все то время, пока он просто работал, просто возвращался каждый вечер домой, просто жил, у его соседа отнимали квартиру — нагло и безнаказанно. Видимо, отсутствие записей с мая по сентябрь объяснялось именно тем, что Коробков прятался на даче. Артем попытался вспомнить. Он действительно летом его ни разу не встречал.

Стоящая на столе фигура одноухого нагло ухмыльнулась, и Павлов потер виски. Видимо, сказывалось переутомление. Ему требовались душ и сон — хотя бы четыре часа.

«А может… прогуляться?»

На месте схватки запросто могли остаться какие-то улики: оторванная пуговица, капля крови из разбитого носа, следы ботинок на нетоптаном газоне… У дома давно никто не ходил, и вероятность что-то обнаружить была довольно высокой.

— Ладно, сходим. — Он рывком поднялся из кресла. — Мне никакая информация не лишняя.

Артем быстро прошел к двери, быстро сбежал по лестнице и так же быстро осмотрел место схватки.

«Крови нет… следов не осталось… а это что?!»

Артем аккуратно, за краешек поднял цветастый бумажный прямоугольник размером с паспорт. Это был билет. На хоккей. На завтра.

— Интересно…

Артем не был настолько молод и наивен, чтобы верить в такое благоволение фортуны, но в этом подъезде жили только два человека: он да соседка-пенсионерка. Кроме нападавших на него парней, обронить этот билет было просто некому.

Он окинул взглядом пустой черный двор и как-то ясно-ясно осознал, что проблема давно перестала быть частной маленькой проблемой отдельно взятого адвоката. И защищаться самому, в одиночку — уже не вариант. Недаром древние римляне говорили: «Если ты стал сам себе адвокатом, то твой клиент — дурак!»

Советник юстиции

Заставить государственного человека выполнять закон гораздо сложнее, чем уговорить его этого не делать. Не случайно одной из самых распространенных форм взяток является оплата правомерных действий. Если вы не верите в подобный парадокс, значит, вы еще не сталкивались с механизмом принятия решений — например, в правоохранительной области. Завести уголовное дело без специального указания практически нереально. Прекратить уголовное дело еще сложнее.

Павлову неоднократно удавалось и то, и другое. Но с делом о гибели отца все было иначе, и если бы не звонок Егора Кузьмича Ковтуна генеральному прокурору, дело не завели бы и поныне. Однако звонок состоялся, у Павлова приняли многостраничное заявление, и теперь расследованием занимались в Следственном комитете при Генпрокуратуре. Новым следователем стал начальник отдела советник юстиции Онаньев. И когда Артем рано утром вошел в его кабинет, следователь без лишних сантиментов перешел к делу.

— Да, у меня есть поручение генерального. Да, дело возбуждено. Но, скажу прямо, шансов немного. Новых улик, свидетельствующих о насильственной смерти, не появилось. Но расследование уже начали и вести будем. Вопросы? — сухо и четко, словно телеграфный аппарат, отбарабанил следователь.

— Понял. Коротко и ясно, — разочарованно ответил Артем.

Он видел, что с таким автоматом объясняться будет сложно, а потому просто достал календарь Коробкова и положил перед следователем.

— Вот. Посмотрите, — чуть подтолкнул вперед.

Но следователь отреагировал на это не совсем ожидаемо. Вместо того чтобы взять календарь в руки, он вообще их убрал со стола, а затем и спрятал за спину.

— Что это? Зачем? — нахмурился он. — Число я и так знаю. А что лежит между страниц — нет. Уберите!

— Нет-нет. Вы меня неправильно поняли. Я… извините… это календарь убитого, то есть… моего погибшего соседа. Василия Коробкова. Полистайте.

Артем снова подтолкнул календарь к Онаньеву. И тот вновь отшатнулся:

— Зачем? Где взяли? Как попал к вам? Что там?

Артем, показывая, что между страниц ничего нет, демонстративно пролистал календарь.

— Да говорю же вам — посмотрите! Не хотите? Хорошо. Я сам вам покажу. Глядите! Записи. Коробков пишет, что некий тип — одноухий, лысый, со шрамом — пытался отнять у него документы на квартиру. Про него же говорит соседка Варвара Штольц. Допросите хотя бы ее…

Следователь кисло усмехнулся:

— Господин Павлов, вы — адвокат. Я — следователь. Вы защищаете. Я расследую. Каждый делает свое дело. Я не слышал о ваших расследованиях. А я раскрыл убийство журналиста Голодова, взрыв «Питерского экспресса», Жгутовского серийного маньяка. Продолжать?