Квартира

— Эй! Господин судья! А почему вы не вызовете на свой суд Ковтуна?! Мы бы дали вам все нужные показания!

— Да он из той же компании! Зачем он, думаете, в министерство идет? Нам помогать? А фигушки!

Пикетчики — все разом — смолкли, и Артем понял, что надо хоть что-нибудь сказать.

— Друзья, я попал в такую же ситуацию, как и вы, — сказал он все, как есть.

— Фью-ю-ють! — присвистнул мужчина в дубленке. — Сапожник без сапог?

— Точнее, адвокат без квартиры, — поправил Артем.

Пикетчики сплотились вокруг почти мгновенно, и Артем, немного сожалея о том, что вообще попал в эту ситуацию, был вынужден рассказывать подробнее.

— У меня недавно умер отец. Оказалось, что он не успел до конца приватизировать квартиру. А я в ней живу много лет. С детства. Теперь меня пытаются выкинуть из отцовского жилья. А дом… дом, как я чувствую, вообще под вопросом.

— А чего ж ты, милый, не прописался-то? — подозрительно спросила старушка в облезлой кроличьей шубе.

Артем понимающе кивнул:

— Справедливый вопрос, матушка. Был прописан. Женился, выписался. Сейчас прописан у жены, теперь уже бывшей. Обычная жизнь. Как у всех.

— Меня тоже моя бывшая турнула, — сочувственно откликнулся молодой толстый парень с пышной бородой, — теперь вот бомжую по друзьям. А может, примкнешь к нам, адвокат? Ковтуна на телесуд перед всей страной вызовешь!

Предложение выглядело столь абсурдным, что толпа дружно засмеялась.

— Давайте к нам!

— Валенки и рукавицы выдадим!

Артем криво улыбнулся, — уж очень время поджимало.

— Мне еще на прием надо попасть, — болезненно произнес он, — если я хоть немного промедлю, я просто потеряю квартиру и наверняка пополню ваши дружные ряды. Поэтому позвольте, я пройду.

И пикетчики, видя, что с ними честны, и прекрасно понимая, что стоит у человека на кону, расступились — без единого попрека.

Цифры

Егор Кузьмич писал все утро. Он тщательно выводил буквы и слова, выстраивал их в аккуратные столбики и напротив каждого столбика помещал цифры; проверяя себя, щелкал кнопками большого калькулятора, писал, считал, снова писал, складывал и умножал. В конце листа Егор Кузьмич подводил черту и аккуратно вписывал в графу «Итого» очередную цифирь. И поскольку трудовой день он начинал по армейской привычке в семь утра, до начала приема к десяти часам Ковтун уже успевал заполнить несколько листов. В десять ноль-ноль секретарь, как всегда, занесла большую кружку крепкого чая, и Ковтун потянулся, хрустнул суставами и с удовольствием отхлебнул янтарной влаги.

— М-м-м. Красота! Танечка, не звонил ли Поклонский?

— Нет, Егор Кузьмич. Но пришел и ждет приема Павлов Артемий Андреевич.

— Павлов?! — изумился Ковтун; он полагал, что с Губкиными все решено раз и навсегда.

Секретарша испуганно подобралась: она истолковала его изумление по-своему.

— Вы сами сказали, Павлова — вне очереди…

Ковтун откинулся в кресле.

— Что ж… пусть заходит.

Обычно он решал проблемы такого уровня в один щелчок пальцами. И только сегодня все покатилось в точности в обратную сторону.

— Спасибо за звонок генеральному, — первым делом поблагодарил Артем. — Все мгновенно наладилось: и дело завели, и в приемной часами сидеть не надо. Сразу приняли, сразу все объяснили.

Ковтун самодовольно улыбнулся: в полном перечне услуг, которые может предоставить современный российский чиновник, личный звонок генеральному прокурору котировался крайне высоко — в первой десятке.

— Но у меня еще одна просьба, — продолжил Артем, — я хотел бы выяснить, не затевают ли по моему адресу реконструкцию или новое строительство? Я знаю, вам это проверить — две минуты.

Егор Кузьмич польщенно хохотнул:

— Я думал, у тебя что серьезное. Какой адрес дома?

Артем на мгновение поднял брови, затем, видимо, сообразил, что хозяин кабинета у них в гостях не бывал, и тут же надиктовал адрес.

— Как ты сказал? — не поверил своим ушам Егор Кузьмич.

Артем повторил. Это был адрес той самой площадки, что значилась в подписанной вчера Ковтуном для Поклонского бумаге. Егор Кузьмич полез в стол, вытащил кипу папок, тут же, уставившись пустым взором в не имеющие отношения к делу бумаги, пролистал их все и покачал головой:

— Знаешь, Артем, перезвони-ка мне после обеда, — скорбно поджал он губы. — Центр у нас на особом учете, отдельно лежит, и мне вот так, с ходу, не разобраться. Позвонишь?

Адвокат помедлил, все-таки кивнул, и Ковтун проводил его задумчивым взглядом, затем приказал ни с кем четверть часа не соединять, а спустя двадцать минут сам набрал номер Поклонского.

— Здравствуй, Игоряша. Как поживаешь? И, кстати, пока не забыл, во сколько ты оценил эту башню на Арбате — в два ярда? Я не ошибся?

Поклонский определенно насторожился, но Ковтун вовсе не собирался пересматривать условия сделки; они его более чем устраивали. Егор Кузьмич просто пытался оценить масштабы риска, случись что.

— Ну… да, — отозвался наконец Поклонский, — два. Ярда.

— И когда начинаешь?

Поклонский совсем уж напрягся:

— Все по плану, Егор Кузьмич. Буквально пару деньков дайте мне.

Ковтун усмехнулся. Насколько он знал Артема, двух дней у них не было.