Квартирантка с двумя детьми

От сборов я очень утомился. Сел в поезд и сразу же задремал. И увидел, как Генриха, сильного, крепкого мужчину, волокут по подвалу. Лицо перекошено, усики сбились куда-то на щеку… Его подводят к сидящему на высоком стуле человеку в кожаном фартуке, и тот стреляет Генриху в затылок.

– Генрих, – сказал я, очнувшись, – а вас расстреляют.

– Фашисты? – он спросил равнодушно, явно мне не поверив.

– Нет, свои. Краповые петлицы.

Генрих улыбнулся, пожал плечами и отвернулся к окну. Я уснул.

…Открыл глаза. Плазма на стене, зеленоватый огонек подзарядки ноутбука, мигание красной точки пожарной сигнализации. Номер отеля, ставший за пять дней родным.

На тумбочке бокал с недопитой граппой. Проглотил её, взял мобильник, нажал клавишу. Экранчик осветился.

«05:27. Чт 19.04.2018». До возвращения в Россию оставалось двое суток.

Приближаются сумерки

На первом этаже в подъезде – ряды почтовых ящиков с цифрами – номерами квартир на дверце каждой ячейки. Сто пятнадцать, это его… Ташевский, Юрий Сергеевич, достал блестящий, отполированный за многие годы ношения в кармане ключик и сунул в щёлку замка. Повернул, дверца открылась. В ящике – газета. Юрий Сергеевич взял её, как всегда, радуясь, что она есть, что двадцать минут в метро благодаря ей пройдут по возможности незаметно. Когда читаешь, поездка кажется не такой длительной и однообразной.

Кроме газеты – ничего. Времена, когда чуть ли не каждое утро ящик был забит всяческими рекламными буклетами, политическими брошюрками и агитками, похоже, миновали. Брошюры и буклеты теперь предпочитают продавать, а не разбрасывать всем подряд наудачу… Писем же в общем-то ждать не от кого.

Замкнув ящичек, Юрий Сергеевич хотел было вернуть ключ обратно в карман пиджака… А интересно, неужели все ячейки с разными замками? Он посмотрел на свой ключ. Две простенькие зазубринки; нет, не верится, что у соседей замки другие – у каждого особенный. Гм, а ведь можно проверить. Вполне можно проверить… Вот этот, например, сто девятый, старушки с одиннадцатого этажа, вечно пустой, с пыльной дверцей… Юрий Сергеевич, осторожно держа ключ двумя пальцами, почти что вставил его в щелку, но тут же опомнился, отдернул руку. Ключ выпал, с оглушительным звоном ударился о плитку пола… Поднимая его, Ташевский с удивлением подумал: «Зачем? Ну и желаньице! – усмехнулся, спрятал ключ в карман. – Любознательный нашёлся какой! Возьми ещё спичку брось к девяносто третьему – проверь, перекинется ли огонь с его газеты на что там есть у девяносто второго или потухнет. М-да… взрослый человек…»

Издеваясь и посмеиваясь над собой, Юрий Сергеевич вышел на улицу. До метро три троллейбусные остановки, но он предпочитает, если позволяет время, конечно, ходить пешком. Сегодня время вполне позволяло.

«Хулиган, хулиган в тебе дремлет, господин Ташевский! – продолжал поддевать себя Юрий Сергеевич. – Что там замочки какие-то, мелочь. Лучше попробуй вот „Запорожец“ этот поставить набок. Слабó?»

На обочине проезжей части, заехав на бордюр тротуара правой стороной, стоял брошенный, раскуроченный «Запорожец» с побитыми фарами и фанерой вместо стекла на заднем окне… Вроде в шутку предложил себе Ташевский перевернуть машину, но тут же и серьезно задумался: сможет или нет? Один бок на бордюре, приподнят, колеса не спущены… Юрий Сергеевич замедлил шаг, разглядывая «Запорожец», примериваясь. На вид машина довольно лёгкая, а он, без ложной скромности, человек крепкий, сильный, в самом расцвете, как говорится; по юности баловался штангой. Гм, вполне ведь может получиться.

«Тьфу! Да что ж это я!» – и пошёл быстрее, отвернувшись от злосчастного «Запорожца». Как-то неприятно стало, ледяные мурашки защекотали спину.

Юрий Сергеевич торопливо искал тему для размышлений, чтоб отвлечься от таких вот странных, опасных желаний. Ключ, газета, «Запорожец»… Его всерьёз пугали они, эти вдруг возникающие желания.