Квартирантка с двумя детьми

Не совсем, конечно, молодой парень, но и не кирпичнообразный мужичара, каких в их кругу немало… Волосы ещё густые, совсем слегка поседевшие над висками.

«Жить да жить», – глумливо хохотнуло внутри, и, чтобы снова не осесть бессильно, Колосов плюхнулся в ванну.

Вода оказалась слишком горячей, обожгла, и он подскочил, постанывая, прибавил холодной. Вспомнил, что оставил мобильник в комнате, испугался: если пропустит звонок, не ответит, то там подумают, что прячется, и решат отыграться на жене и детях…

Громко, специально противным голосом матерясь, Колосов вылез из ванны, прошлепал мокрыми ногами по ламинату, вошёл в комнату, взял со столика возле кресла телефон.

Возвращаясь, глянул на себя в трюмо. Мельком похвалил – все-таки до сорока лет не отрастил пузо, зад и не смотрится щуплым… И дети красивые получились. Жена Юля… Юля…

И при воспоминании о жене, о её и теперь, в тридцать шесть, крепкой груди, гладких, мгновенно из мягких становящихся упругими бедрах, о её уютной фигурке под лёгким розовым халатом Колосов почувствовал возбуждение. Крошечный, будто много дней прятавшийся член стал расти, распрямляться.

Колосов забежал в ванную, положил телефон на мелко дрожавшую стиралку и залез в воду. Она была теперь прохладней, приятной… Плеснул пены из пластиковой бутылки, поболтал ногой, разгоняя хлопья. А рука сама, отдельно от мозга, нашла в воде член, обняла его, стала двигаться вверх, вниз. «Как подросток», – слабо возмутился Колосов, но сразу сдался, прикрыл глаза.

И увиделась не жена, а одна давняя подруга. Аня. Из тех, на которых жениться никто не хочет, зато переспать – с удовольствием… Чёрные волосы, чёрные блестящие глаза, словно подкачанные силиконом губы. Обожала, чтоб песни группы «Ноль» во время секса звучали.

С женой у них было нежно, бережно, а с этой Аней – как борьба, драка. И потом, когда они отваливались друг от друга, то по нескольку минут лежали без движения, без мыслей, почти без сознания… А отдышавшись, отдохнув, снова сплетались, лезли друг на друга, и Аня шептала: «Сильнее… Давай туда… Сделай мне больно… Да, да-а…».

Затошнило. Колосов открыл глаза, сел, и его вырвало вязкой желтой струей. Одновременно член метнул в воду беловатое семя.

– О, ч-чёрт! – И Колосов ещё раз дернулся, распахнув рот. Но теперь были лишь пустые спазмы. Ничего там уже не осталось, внутри, и он блевал пустотой, полоскал рот, чтоб избавиться от едкой горечи, царапал ногтями окутанный плёнкой язык.

Немного придя в себя, поднялся, но тут же сел на корточки, кое-как переключил воду на душ, ополоснулся. Накинув на плечи махровый халат, дошёл до кровати и упал на неё лицом вниз. Сразу поплыл в приятное, лёгкое. В сон… Но испугался, что проспит, поднял голову. Часы показывали три. Без семи три.

Спать нельзя. Нужно собираться.

Сел, потер щёки и вспомнил, что до сих пор не побрился. «Сегодня я в последний раз…» – снова издевательски запело в мозгу.

Колосов сжал голову руками, повалился… Состояние было как после отравления алкоголем. Именно – после. Когда уже физические страдания прекращаются, остаётся лишь слабость, зато с головой происходит чёрт знает что: кажется, что ты свихнулся, слетел с катушек, отупел навсегда.

Раньше он боролся с таким состоянием вкусной едой. Наедался, дремал часа два, а потом, уже к вечеру, был свеж, способен решать сложные вопросы, куда-нибудь ехать.

Сейчас Колосову захотелось кефира. Сладкого кефира с мягкой белой булкой… Он лежал и вспоминал, есть ли кефир. Осматривал в воображении внутренность холодильника. Огромного, почти до потолка.

Запасов там полно. Три дня назад, в пятницу, заезжали с женой в супермаркет, набрали две тележки продуктов, докатили до машины, сгрузили в багажник. Потом в три приёма Колосов занес их в квартиру. Жена разложила продукты по полкам и ячейкам холодильника. Овощи, мясо, масло, нарезку, рыбу, сыр… Должен быть и кефир. Артем, сын, любит кефир, всегда просит: не забудьте купить…

Колосов поднялся, натянул халат, завязал пояс, пошёл на кухню. Нужно поесть сейчас. Да, сейчас, чтобы до восьми успело перевариться, рассосаться по организму. А то будут там разглядывать и посмеиваться: «Хлебушек кушал перед концом… кефирчик пил… Колбаски немного».

– Не надо, – велел себе Колосов, и жуткая картина послушно исчезла; он даже удивился этому. Теперь была одна лишь мысль, одна задача – поесть. Хорошо, плотно поесть, потом сделать несколько важных дел, а там уже Юля с детьми вернутся с дачи… Попрощаться.

– Не надо, – повторил твердо, жестко, но уже о другом: о жене и детях думать было слишком больно.

Открыл холодильник. Оттуда пахнýло холодом и смешанным ароматом свежих продуктов. Колбасное, чесночное, огуречное… Вот он, кефир. Так… Нарезка сыра. Масло. Докторская колбаса… Обжарить ломтики колбасы… Когда-то любил.