Квартирантка с двумя детьми

– Х-хо! Оль, эт что у тебя тут за хозяин завёлся, не пойму? – Татьяна сверкнула глазами и сразу улыбнулась ехидно: – Витя, ты, может, не понимаешь. Ну да, Оля у нас особа робкая, не решается прямо. Поэтому я объясню… – Короткая пауза. – Оля хочет сказать: Витя, пошёл ты на… Ясно теперь?

Виктор крупно, весь, вздрогнул. Спросил, заикаясь:

– Т-ты кого п-послала?

– Да тебя, тебя, не ослышался. Иди на… и падаль эту свою забе… – Татьяна успела кивнуть на пакет, а потом черный кулак врезался ей в голову.

На долгое мгновение Татьяна прилипла к углу буфета, а потом рухнула на пол. В буфете обрушилась верхняя полочка, зазвенели, ссыпаясь на нижнюю тарелки.

В детском оцепенении Ольга сидела и смотрела на высовывающуюся из-за стола Татьянину ногу. Глянцево блестящую, даже на вид теплую… Ждала, что сейчас Татьяна с руганью станет подниматься… Нога перестала блестеть, из сочно-бронзовой сделалась густо-серой…

Ольга медленно встала и перегнулась через стол. Татьяна с неживым вниманием смотрела на узоры клеенки.

– Ты что наделал? – Ольга хотела крикнуть, но получилось шипение.

– А чё она?.. Чё там с ней?

Ольга не отвечала, боялась сказать. Искала на лице Татьяны движение. Хоть крошечное… Нет… Глаза стали гаснуть.

– Убил…

– Да ладно.

– Убил ты её… идиот.

Виктор вскочил. Тоже нагнулся и сразу отпрыгнул. И зарычал.

– Мам, – появилась Даша, – пойдём домой. – Огляделась, искала Татьяну. – Мама, – позвала растерянно.

– Тут мама, – сладенько, но прыгающим голосом сказала Ольга. – Упала мама… Сейчас она встанет… Сейчас…

– Мама! – Даша присела. – Мам, ты что? – И уже плача: – Мама, у тебя кровь!

Ольга стояла и дрожала. Плакать ей было страшно.

– Мама!

Дашу заслонила широкая спина Виктора. Он сделал что-то быстрое, и голос Даши смолк.

Повернулся. Был до того ужасен и красив, что Ольга не смела двинуться… Подхватил её на руки, унес в комнату. Положил на кровать, легко сдернул трусы. Повозился со своей одеждой, разбросал её ноги. Лег сверху.

Ольга очнулась от оцепенения, забилась было, закричала. Но поздно – большое и горячее уверенно вошло в неё, задвигалось, дыхание перехватило. И она обмякла, безвольно покачиваясь на перине, придавленная приятной, тугой, терпкой тяжестью…

– О-о-о, – утробный выдох, и Виктор отвалился, лег рядом. Концами пальцев провел по её шее. – Оля, все хорошо будет, – сказал спокойно, как-то по-родному. – Поверь мне, и всё хорошо будет. Я для тебя всё… Я всё сделаю.

Ольга проглотила горькие ядовитые слюни, скопившиеся во рту и сквозь спазмы рыданий выдавила:

– Что же ты наделал…

– Все хорошо будет.

Он поднялся, подтянул штаны, вынул из кармана мобильник. Покопался в нем, поднёс к уху.

– Алле, Юрген, это Витя… Ну да, я… Слушай, можешь подъехать? Недалеко. Улица Корнева, знаешь? Ну да. Дом пятьдесят два. Я у ворот буду ждать, увидишь… Да вывезти груз надо один срочно… Жду.

Сунул телефон обратно. Сел на кровать. Говорил, не оборачиваясь на Ольгу:

– Ты не выходи пока. Я сам там… И… И как ничего не было… И не было! – сказал уверенней, убеждая то ли себя, то ли её, а скорее всего, обоих. – Есть только ты и я. А завтра к моим поедем. Вместе будем.

Ушёл на кухню. Возился там, кряхтел, что-то ворочая… Ольга лежала. Потом осторожно, медленно спустила подол юбки с живота на бедра… Зажмурилась… Трудно было вдыхать и выдыхать. Перестала дышать – стало легче. Наблюдала за этой лёгкостью… В голове загудело, и она задышала снова.

Открылась дверь в сени, потом закрылась. Тишина. Лай Тузика… Дверь открылась, шаги, волочение по полу будто мешка. Стук в районе порога. Закрылась. Опять тишина. Лай Тузика. Визг. Тишина. Не полная, с каким-то баюкающим писком.

Ольга дёрнулась, глянула на телевизор. Тёмный экран, крошечный красный огонек внизу панели… Значит, Даша, перед тем как выйти, выключила. Выключила и пошла за мамой…

Решилась вскочить, добежать до телефона – он на столе, – позвать на помощь, рассказать… Открылась дверь. Ольга замерла. Шаги. В проёме появился Виктор.

– Мы поехали… Я лопату взял… Ты там прибери… там немного. Я скоро… Всё хорошо будет, Оленька.

На «Оленьке» его голос сорвался, и Виктор быстро развернулся, протопал по кухне.

Дверь открылась и сразу закрылась. Тишина. Тузик залаял, но неуверенно, точно привыкая к этому человеку…

Окно комнаты выходило в огород, поэтому звук мотора Ольга не слышала. Подъезжал там кто, уехал?.. Долго лежала, не шевелясь. Казалось, стала многотонной, неподъемной. Даже пытаться подняться не стоит – не получится.

А ведь он вернется сейчас. Вернется. И что дальше?

Вскочила запросто и изумилась этому. Выбежала на кухню. Телефон лежал на столе почти под пакетом с мысом. Слава богу, что Виктор его не заметил…

В ту сторону, где часа два назад сидела Татьяна, не смотрела. И на пол тоже… Ольга много видела крови на работе, привыкла к ней, но это – другая кровь… Представила, как набирает в ведро воды, как бросает мокрую тряпку на красную, густую лужу… В груди, вскипая, булькнули горькие слюни и кинулись вверх, наружу. Судорожно взглотнув, Ольга остановила рвоту.