Квартирная страда

— Да какъ-же… Квартиры я вамъ показывалъ, по тремъ лѣстницамъ вашу милость водилъ.

— Да вѣдь мы квартиры у васъ не сняли. Даже подходящей квартиры у васъ въ домѣ намъ не нашлось.

— Это ужъ не отъ нашей причины. А всегда дворникамъ даютъ. Помилуйте, мы этимъ живемъ. Давеча ужъ на что нѣмка смотрѣла квартиру — и та… А вы русскій человѣкъ.

— Ну, дай… Ну, пусть его подавится. Дай ему пятіалтынный, — сказала мужу жена.

— Вотъ наказаніе! — вздохнулъ мужъ. — Это прямо за грѣхи какіе-нибудь. И ноги себѣ ломай, и за это еще на чай дворникамъ давай.

Онъ полѣзъ въ карманъ и далъ дворнику мелкую монету.

— Не вами, ваша милость, это заведено, не нами и кончится, — проговорилъ дворникъ, принимая монету. — Благодаримъ покорно. Вѣдь, и наша тоже должность… Эхъ!

Онъ махнулъ рукой.

— Ахъ, русскій мужикъ! — продолжалъ вздыхать мужъ, шествуя по тротуару. — Когда-то онъ сознаетъ…

— Поди-ты… За границей то-же самое. Вѣдь ѣздили, видѣли. Тамъ безъ пуръ-буаръ тоже шагу не сдѣлаешь, — проговорила жена, смотря по сторонамъ и отыскивая объявленія о сдачѣ квартиръ. — Постой, постой. Вонъ въ домѣ черезъ улицу на окнахъ билетики налѣплены. Перейдемъ на ту сторону и посмотримъ эту квартиру.

— Ни, ни, ни… Не могу больше… Домой. Не въ силахъ… Меня и то ноги еле носятъ! — замахалъ руками мужъ. — До завтра, — сказалъ онъ. — А теперь поѣдемъ на дачу.

— Но ежели мы такъ будемъ искать, то мы никогда не найдемъ себѣ квартиры. И съ чего это ты усталъ такъ, я не понимаю!

— Матушка! Да вѣдь это ежели вербдюла двухгорбаго послать, а не только статскаго совѣтника, такъ и тотъ…

— Какой вздоръ! Отчего-же я такъ не устала? Ну, устала я, а чтобы измучиться — нисколько.

— Ты это говоришь для того, чтобы противорѣчить мнѣ. Но, съ другой стороны, твоя корпуленція или моя! А тутъ шесть тысячъ ступеней… Во мнѣ вѣсу вдвое больше, чѣмъ въ тебѣ.

— Ѣшь много, пиво пьешь, водку пьешь… Я тебѣ сколько разъ говорила: «брось водку».

— Довольно, довольно. Пошли наставленія. Такъ ужъ и быть, пойдемъ смотрѣть квартиру, — перебилъ жену мужъ и сталъ переходить черезъ улицу. — Но только, пожалуйста, чтобы на сегодня это была ужъ послѣдняя квартира.

— А насчетъ водки — сколько разъ я тебѣ говорила, что при твоей тучности пора тебѣ водку бросить, — снова начала жена.

— Довольно, довольно! Пожалуйста, оставь.

— Два раза ты пьешь водку дома передъ каждой ѣдой. А внѣ дома? Бѣгаете вы въ полдень со службы закусывать пирожки — пьете. Пріѣдешь ты на станцію желѣзной дороги, чтобы ѣхать на дачу, — передъ поѣздомъ опять въ буфетъ… Это вы называете червячка заморить передъ обѣдомъ.

— Да вѣдь ужь я иду смотрѣть квартиру, послушался тебя, такъ чего-же точить-то меня! Измучился, жарко, дворники и швейцары раздражаютъ, да еще жена точитъ!.. Вѣдь это муки Тантала!

Мужъ стоялъ около воротъ дома, гдѣ были прилѣплены билетики объ отдачѣ квартиръ, и остервенительно дернулъ за колокольчикъ, вызывая дворника.

— Да и помимо того, тебѣ надо водку бросить, — не унималась жена. — Ты еще пенсіи не выслужилъ, а у тебя жена, трое дѣтей. Хватитъ тебя кондрашка, такъ что я съ ребятами буду дѣлать!

Мужъ стиснулъ зубы и дернулъ еще разъ за звонокъ.

— Еще если-бы у тебя. капиталъ былъ, — продолжала жена. — А то сумѣлъ прикопить только три выигрышные билета трехъ займовъ, да и то они заложены.

— Лизавета Андреевна, пощади!

Мужъ въ третій разъ дернулъ изо всей силы за звонокъ, но дворникъ все еще не показывался. Жена была неумолима и не прекращала словоизверженіе.

— А эта игра въ кегли по вечерамъ на дачѣ, - не унималась она. — Сколько ты тамъ пивища-то выхлещешь!

— Да вѣдь сама-же ты меня надоумила въ кегли играть, чтобы былъ моціонъ отъ толщины… — стоналъ мужъ, разсердился, крикнулъ: «Куда-же это дворникъ запропастился!» и опять дернулъ за звонокъ.

Выбѣжала за ворота босая баба съ растрепанными волосами, взглянула на звонившихъ и плюнула.

— Фу, ты пропасть! А я думаю, что околодочный и со всѣхъ ногъ бѣгу! — воскликнула она. — Чего-жъ это вы звонки-то рвете! По десяти разъ звонитесь. Чего надо?

— Дворника намъ… Квартиру будемъ смотрѣть.

— Нѣтути его. Старшій дворникъ въ портерной сидитъ, а младшіе дворники у насъ насчетъ квартиръ ничего не знаютъ, да и тѣ теперь по сѣноваламъ спятъ.

— Такъ сбѣгай за старшимъ, голубушка, — проговорила дама.

Мужъ замахалъ руками.

— Знаю, знаю я, что значитъ дворника по портернымъ разыскивать! Это битыхъ полчаса пройдетъ, потомъ онъ явится пьяный… Нѣтъ, не желаю. Довольно! Поѣдемъ домой на дачу. Мочи моей нѣтъ! — завопилъ онъ и сталъ нанимать извозчика на желѣзную дорогу.

— Останемся мы безъ квартиры. Зазимовать намъ на дачѣ…- плакалась жена.

IV

Около печатнаго ярлыка «Отдаются квартиры», вставленнаго въ деревянную рамку подъ стекломъ и вывѣшеннаго у воротъ дома, сталкиваются два субъекта: полный въ шляпѣ котелкомъ, въ бакенбардахъ, въ пальто-крылаткѣ и въ пенснэ на носу, и тощій, въ свѣтломъ пиджакѣ, въ сѣрой шляпѣ, съ портфелемъ и съ сложенной клеенчатой накидкой, перекинутой черезъ плечо на ремнѣ, и съ бородкой травками. Оба пожилые.