Квартирник у Маргулиса. Истории из мира музыки, которые нас изменили

(Песня «Супертанго».)

– Неожиданно на меня нахлынули воспоминания. Ты же мэишник?

О. Н.: Нет, я МЭИС. Я до МЭИ не доехал. МЭИС ближе к моему дому, чем МЭИ. А мне все равно было где учиться, главное, на гитаре брынькать.

– Это у связистов был гениальный слоган, который мы там…

О. Н.: «За связь без брака», что ли?

– «За связь без брака», да. Вот почему-то я это вспомнил, не знаю почему. Музыка навеяла.

О. Н.: Спасибо, Женя.

– Скажи, а в институте вы играли? У тебя уже была команда?

О. Н.: Была команда. Мы играли в клубе Ленина на проспекте Буденного такое минималистичное диско.

– А покажи что-нибудь, если вспомнишь. Хотя бы два аккорда.

О. Н.:(наигрывает)

Ночь неслышно пришла,

Только свет фонарей

Отражается в доме высоком.

И просят меня уходить поскорей пустые глазницы окон.

И я ухожу, чтобы снова искать дом, где остался свет.

Но город уснул, и на тысячу лет, —

что-то такое.

– Слушай, я такого диско не слышал ни разу.

О. Н.: Нет, ну это был нью-вейв. Но мы такого слова еще не знали.

– Это институтский ансамбль?

О. Н.: Это институтский. Потом «Рок-лаборатория».

– В «Рок-лабораторию» вы пришли вот именно с этим диско-набором, да?

О. Н.: Нет, там было все значительно…

– Ну покажи хоть кусочек.

О. Н.: А что мы. Миша…

– Мишка, иди к микрофону.

О. Н.: «Влажная ложь», к примеру.

(Наигрывает.)

Ночь моросит, 
Задевая балкон, 
Отмерцали такси, 
Все зеркально кругом.

И краплен с давних лет 
Тихой тьмой и дождем 
Сверху вниз, как валет, 
Я в тебе отражен.

Естественно, в «Рок-лаборатории» мы были ни рыба ни мясо. Мы не рок на баррикадах, не какой-то серьезный… Поэтому Мишка, кстати, надел колготки и играл в группе «Кросс».

– Я помню эту группу! Она была ужасна. Мишка, колготки у тебя были отменные!

О. Н.: В общем, мы были на каких-то четвертых ролях в «Рок-лаборатории». И, в общем-то, правильно. А потом Центр Стаса Намина, потом 1988 год, я в свободном плавании, что хочу, то и делаю. А музыканты – лучшие в стране.

О. Н.: Сейчас «Посвящение Деннису Силку». Был такой отчаянный малый Деннис Силк – он летал, был военным летчиком британских ВВС. Потом начал попивать вискарик, спился, его списали, он осел в городе Иерусалим и сделал себя маргинальным городским поэтом. Друзья говорили, что это был самый прекрасный на земле резидент британской разведки.

(Песня «Посвящение Деннису Силку».)

О. Н.: Я хотел бы представить еще одного человека, которого здесь нет на «Квартирнике». Он вообще в Иерусалиме – Александр Бараш, собственно, крестный папа «Мегаполиса», кто придумал нам название в восемьдесят шестом году. Кто написал массу самых значимых наших песен, я имею в виду тексты. Собственно, тот человек, без которого «Мегаполиса» не было бы. И «Посвящение Деннису Силку», собственно, русская версия стихов Силка, текст Александра Бараша.

(Аплодисменты.)

– Скажи, а в каких-то необычных местах вы выступали? Давали концерты? Какие-нибудь интересные площадки?

О. Н.: О, ты знаешь, у нас самый медленный ансамбль Москвы, тише меня никто не поет в этом городе. В Парке Горького Союз страхователей России делали огромную вечеринку, типа все там будем, фестиваль. Пригласили нас хедлайнерами. Им очень понравилось.

– А просто какие-нибудь удивительные места там, я не знаю.

О. Н.: Я тебе скажу, самый лучший наш концерт был на атомном крейсере «Адмирал Нахимов». Ситуация была такая. Мы приезжаем в Мурманск, играем во Дворце спорта концерт. Потом говорят: «Ребята, хотите на кораблик съездить?». Мы говорим: «Хотим!» Сели в автобус, едем. «Сейчас мы заедем в одно место». – «Зачем?» – «Гитарку нужно». – «Какую гитарку?» – «Ребята, ну вы едете к морякам, что там, ни одной песни не сыграете?» Из какой-то библиотеки выносят гитару. Мы говорим: «Ну нам хотя бы вторую». Говорят: «Вторую у матросов возьмем». Приезжаем. «Так, Ермолаенко, гитару неси!» – «Что? Гитару? Нет. Кому? Этим? Нет!» В общем ладно, все-таки принес. И матросы вот так сели, и вот там нужно было дать по-настоящему. А ничего не слышно практически. И мы играли, и гитары медленно умирали, потому что они отдали все, как последняя виноградная гроздь отдавала последнюю каплю для будущего вина. Это был бесспорно самый лучший наш концерт.

(Песня «Ангел».)

– Я тут прочитал, что в 1994 году в рамках «НЕГОРО-шоу» ваши песни участвовали в «Евровидении». Я знаешь почему, бог с ней с этой песней, я вдруг неожиданно вспомнил забытое имя – НЕГОРО.