Квартирный вопрос (сборник)

Достижения науки — великое дело, Ватсон! В прежние времена нам бы пришлось трястись в кэбе до железнодорожного вокзала, потом ехать до нужной станции, а там еще и добираться по плохим дорогам до той деревни, рядом с которой два месяца назад располагался табор. Мы бы потратили несколько дней — и в результате убедились бы, что табор давно переехал, а куда — неизвестно! Сейчас же я сделал всего лишь три звонка: нашему другу Лестрейду в Скотленд-ярд, коронеру Боскомской долины и еще один, по указанному им номеру, — и вуаля! Табор обнаружен, цыганка допрошена и созналась, что ее действительно наняли господа из «Ивовой хижины». Дали соверен и обещали в десять раз больше, если ей удастся прельстить молодую госпожу и заставить ее уехать в Лондон. Или напугать — с тем же результатом. Так что цыганка действительно была совершенно искренна в своем стремлении заполучить вожделенное золото, но не преуспела. И тогда Берту пришлось действовать самому — уже вместе с садовником. Полагаю, вряд ли он бы смог отравить розы в одиночку так, чтобы давно работающий в доме слуга ничего не заподозрил. Они знали, что это любимые цветы мисс Джейн, и полагали, что такого потрясения ей будет достаточно.

— Какое неслыханное коварство! — пробормотал я, без сил опускаясь на диванчик.

— Но Берт и его помощники снова ошиблись. Гибель любимых цветов хоть и расстроила девушку, но не заставила ее покинуть «Ивовую хижину». И тогда преступники нанесли новый удар, жертвой которого стала несчастная Мисси.

Расчет был прост: если отравленная кошка поцарапает мисс Джейн и девушка умрет, ни у кого не возникнет ни малейших подозрений. Все знали, что она любит работать в саду, где так легко поцарапаться и занести в ранку смертельную инфекцию. Симптомы отравления малой дозой этой гадости похожи на столбняк, это вы правильно заметили, и у сельского врача не возникло бы никаких сомнений при установлении диагноза. Как позже и случилось с садовником — кошка могла поцарапать его, когда ей делали смертельную инъекцию, или отрава попала в его организм через поры кожи. Как бы то ни было, убийца сам пал жертвой своего преступления.

То, что случилось с кошкой после смерти, только подтвердило мои подозрения, превратив их в уверенность. Конечно же, Берт знал, что именно должно было произойти с несчастной Мисси, и, разумеется, всеми силами стремился этому воспротивиться. Он не мог допустить ее вскрытия: даже деревенскому врачу при подобном исследовании всё сделалось бы яснее ясного! Не мог он и оставить тело кошки в целости. Допустить ее погребение значило вовсе не поставить точку в этой истории, вы и сами это прекрасно понимаете, хотя до сих пор так и не признались мне, в каких именно войсках изволили служить… Но вернемся к нашей кошке.

Ее необходимо было сжечь. Ну, или, на крайний случай, хотя бы обезглавить, выпотрошить и расчленить на как можно большее количество кусков. Что он и постарался сделать той ночью, пока домашние спали, — обезглавил, расчленил, и выпотрошил, и даже облил керосином. Вот только почему-то не сжег. Это ставит меня в тупик. Вам ничего не приходит в голову, Ватсон?

Последние минуты я, чтобы скрыть свое волнение, развлекался тем, что выпускал крохотный язычок пламени из указательного пальца своей механистической руки и тут же гасил его. Обращение Холмса оказалось для меня полной неожиданностью — я вздрогнул, и пламя выстрелило из пальца длинной струей наподобие миниатюрного огнемета. Я поспешил загасить его и ответил, стараясь, чтобы голос звучал непринужденно:

— Полагаю, Холмс, что такие, как этот Берт… калеки… боятся огня. Мне приходилось работать с ними, и я часто наблюдал подобную реакцию, доходящую иногда до настоящей фобии. Тут всё дело в том, что на начальном этапе обработки их тела легко воспламеняются, и это накладывает отпечаток. Потом-то, конечно, подобный недостаток устраняют, но память остается. И только редкие натуры обладают достаточной внутренней силой, чтобы с ней справиться.

— Вот как? Буду знать, — ответил мой друг, посмотрев на меня при этом как-то странно. — Тогда всё становится на свои места… Утром мисс Джейн обнаружила останки растерзанной кошки и похоронила их под сиренью, тем самым отравив еще и это ни в чем не повинное растение. После чего уехала в Лондон, где, на счастье, судьба свела ее с нашей очаровательной мисс Хадсон…

— Мистер Холмс! Вы потрясающий человек!

Вздрогнув, я обернулся.

Наша юная гостья стояла в дверях, прижав стиснутые кулачки к груди, и смотрела на Холмса с восторгом и обожанием. Личико ее раскраснелось, глаза горели ярче обычного.

— Спасибо вам, мистер Холмс! Спасибо за всё! Элеонора была совершенно права, что убедила меня прокрасться обратно и подслушать… Благодаря ей я теперь всё-всё знаю! Вы великий человек, мистер Холмс. Вы сняли с моей души огромную тяжесть. И я теперь знаю, что мне делать.

— Если подадите на вашего деверя в суд за попытку убийства — можете смело ссылаться на меня, как на доверенного эксперта.