КвазаРазмерность. Книга 2

Грабер похоронил ее недалеко от своей крысиной норы, которая была для него и Юмаки домом. Странно, но незадолго до конца Юмаки сказала ему, что не вернется. Странно потому, что они так часто планировали, что после смерти она купит ключ копальщика, чтобы новое тело было адаптировано к тяжелой среде обитания, но в последние дни… Сначала Грабер принял это за страх – смерть всегда есть смерть, да и к телу клона Юмаки успела привыкнуть. «Возможно, – думал он, – она просто злится на меня за то, что я остаюсь, а ей нужно уходить». Но потом в разговорах появилась грусть, и Грабер понял, что дело не в злости и обидах. «Может, просто слишком много нейронных наркотиков?» – подумал он, вспоминая рассказы о том, как тысячи лет назад люди вырождались и деградировали, подсев на этот наркотик.

– А может, она просто не хочет снова возвращаться в «Голод»? – спросил у Грабера друг-копальщик. – Такое иногда случается. У людей есть семья, жизнь в КвазаРазмерности, но потом что-то щелкает у них в голове, и они бросают все, прячась в игре. Потом, соответственно, чувства нормализуются, сознание трезвеет, гнев проходит, и люди думают о том, что нужно вернуться. Ты вообще спрашивал свою женщину, сколько ей лет в действительности?

– Нам не очень нравилось разговаривать о Размерности.

– Вам или ей?

– Я думаю, что мне. Ты же знаешь, что я изменил часть воспоминаний, придумал себе новую личность. Думаю, что если начну вспоминать, то…

– Тоже захочешь вернуться? – друг оставался серьезным, но Граберу казалось, что он смеется над ним.

– Думаешь, Юмаки может оказаться старухой или мужчиной? – спросил Грабер, решив, что если друг даст положительный ответ, то обязательно устроит драку.

Но друг решительно замотал головой.

– Сомневаюсь, что Юмаки могла врать тебе об этом, – сказал он. – Скорее, что-то недоговаривала.

Он рассказал, что до того, как попасть в «Голод», долгое время работал представителем резонансных инженеров в Квазаре, где познакомился с очаровательной девушкой, оказавшейся впоследствии генетической ошибкой.

– И никакой лжи. Понимаешь? Настоящая красавица по меркам Размерности, если не считать небольшой аномалии, способной убить ее в любое мгновение. И ничего с этим нельзя было сделать. Для нее каждое мгновение могло стать последним. Я удивлялся: откуда в ней столько желания жить?!

– И что ты сделал?

– Сбежал, – пожал плечами копальщик. – Сделал пару долгосрочных вложений, пустив в оборот все единицы Влияния, что были, и купил ключи игрока проекта «Голод».

– И ты не знаешь, что стало с той девушкой?

– Наверное, умерла.

– Не думаю, что с Юмаки происходит нечто подобное, – сказал Грабер, решив, что не станет ни осуждать, ни оправдывать друга.

Иногда человек отвечает за содеянное в первую очередь перед самим собой. «Сейчас, – думал Грабер, – именно такой случай». Он ушел, оставив друга наедине с чувством вины и сомнениями. Грабер планировал встретиться с умирающей Юмаки, рассказать историю друга и поклясться, что никогда бы сам не поступил так.

– Откуда такая уверенность? – шепотом спросила Юмаки, едва он закончил рассказ. – Ты ведь избавился от воспоминаний, предпочел стать другим человеком.

– Зато я знаю, кто я теперь.

– И знаешь, что если снова что-то пойдет не так, то можно будет повторить процедуру получения новой личности.

– Этого не повторится. Я готов принимать вещи такими, какие они есть.

– Тогда прими мою смерть и научись жить с этим, – это не были последние слова Юмаки, но Грабер вспоминал после ее смерти именно их.

Девушка-загадка появилась в его жизни, сверкнула солнечным бликом, ослепив глаза, и растаяла в небытие технологий. В день похорон игрового клона Юмаки Грабер услышал историю о том, как один игрок до последнего цеплялся за жизнь, а когда его наконец-то вышибли из игры, оказалось, что тело его было заложено в незаконном терминале и смерть в «Голоде» означала смерть в КвазаРазмерности. «Может быть, в случае с Юмаки все было так же?» – подумал Грабер. Так страданий становилось больше, но он мог не чувствовать себя преданным. В любом случае игровой процесс потерял былое очарование. Особенно прием нейронных наркотиков, который напоминал о потерянной любви.

Грабер не хотел больше играть. Поэтому, когда с копальщиками, представлявшими интересы монополиста Лок-Кли, связалась небожительница по имени Лея, сообщив, что готова хорошо заплатить, если один из игроков проберется к старому резервному генератору и активирует его, Грабер вызвался добровольцем. Сложность и необычность задания не смущали его. По сути, небожительница покупала жизнь игрового клона, потому что выжить, активировав старый генератор, не представлялось возможным.

– Когда покинешь игру, встретишься с представителями Лок-Кли, и они заплатят тебе, – пообещала небожительница, предупредив, что вернуться в «Голод» после совершенного мини-теракта на игровой площадке, скорее всего, не удастся.

Но Грабер и не хотел возвращаться.