Кваздапил. История одной любви. Окончание

Мамин взгляд на секунду задержался на гладкой талии Даши, сообщавшей, что под платьем ничего нет. Мама сухо кивнула и прошла на кухню.

Я открыл Даше дверь:

– Созвонимся. Может быть. Не знаю. У меня сегодня словно глаза открылись, нужно многое переосмыслить. Прости, что говорю так сумбурно, я еще сам не разобрался, что будет дальше и как.

Даша попрощалась со мной так же кратко и недовольно, как с ней поздоровалась моя мама.

Когда я прошел на кухню, мама не скрыла раздражения:

– Не люблю я эту Дашку. У вас с ней, надеюсь, несерьезно?

– Еще недавно ты укоряла, что у меня нет девочки, и намекала, что хочешь внуков.

– Только не от Дашки. Сколько нервов ушло, пока мы с отцом объяснили Маше, с кем можно дружить, а с кем нельзя. Вроде бы эту стерву от дома отвадили, а теперь ты ее привел.

Пора сменить тему.

– Что-то на работе случилось?

– Нет, я пришла поговорить с тобой. У нас сложилась особая ситуация, нужен срочный ответ. Квартира, которую ты снимал вместе с Надей, все еще за тобой, или ты от нее отказался?

Квартира была вроде бы за мной. И кровать в шестикроватном «общежитии» тоже пока моя, а если доплатить, то будет и после. Другое дело, что по определенным причинам мне в областной центр соваться нельзя.

Для начала надо выяснить, в чем проблема. Обычно проблемы решаются гораздо проще, чем представляется моей маме.

– Скажи, в чем дело, и мы вместе найдем лучшее решение.

Мама указала мне на стул и грузно опустилась рядом.

– Нужно помочь хорошим людям. Отказать я не могу, там ситуация – дело жизни и смерти. К нам переедет девочка, будет жить у нас.

– Девочке сколько лет? Маленькая?

– Не помню точно, примерно ровесница Маши. Впрочем, нет, должна быть старше. Комнат у нас всего две, и первое время мы, конечно, потеснимся и как-нибудь разместимся все вместе, а потом придется что-то решать. Я так понимаю, что она к нам приедет надолго. Всем скажем что она ваша троюродная сестра, дочь дяди Леонида.

– У него же, как мне кажется, детей не было?

– А кто помнит? После того, как он на Чукотку уехал, мог снова жениться, и взять женщину с детьми. Он здесь ни с кем связь не поддерживает. В общем, придумаем что-нибудь, сейчас надо решить с жильем. Представляешь: если девочку не спрятать, ее убьют. Кошмар. Родители сделали ей другие документы – помогли родственники в паспортном столе и полиции. Помнишь дядю Шарипа и тетю Аишат, наших соседей на Кавказе?

Еще бы не помнить. Это родители Хади.

– Кстати, девочку теперь зовут тоже Надя, к имени привыкнешь быстро. Аишат потеряла одну дочь и не хочет терять последнюю, она позвонила и попросила меня, как давнюю подругу, спрятать дочку от посторонних.

Квартиру залило солнцем. За окном нестерпимо красиво пели птицы. Воздух был свеж и вкусен.

Ничего этого мама не замечала, она продолжала:

– Знать о том, кто такая Надя на самом деле, будут только ее родители и наша семья.

– Как звали дочку тети Аишат до того, как ей сделали новые документы? – перебил я.

– Раньше ее звали… дай Бог памяти… кажется, Хадижат. А что?

– Ты видела фотографию Нади-Хадижат?

– Нет. – Мама поглядела на меня с удивлением. – Саня, что с тобой? Ты весь светишься!

Часть третья. Мурадости

Счастье человечества – не в свободной воле и не в свободном разуме. Счастье – в тех тисках, которые ограничивают людей в их желаниях.

Эти мотивы приводят те люди, которые страшатся заглянуть в самих себя, те люди, которых сжимают страхи, сжимают низшие силы, не позволяя им поднять свою голову, чтоб увидеть мир, освещенный ослепительным солнцем.

Эти люди согласны провести свою жизнь при свете ночника только чтоб не потревожить своих страхов. Каждая страница моей книги будет вызывать у таких людей лихорадку.

М.Зощенко «Повесть о разуме»

Пролог-напоминание

– Дай телефон. Сними блокировку.

– Блокировки нет. – Машка затравленно оглянулась и сжалась так, что превратилась в величину отрицательную. – Саня, не надо…

– Надо. Теперь точно надо.

Открыв галерею, я листал фотографии, и волосы потихоньку вставали дыбом. Машка и Захар фиксировали свои экзерсисы с прилежностью отличников: вот они дома, вот они в городе – сегодня, пока я ждал сестренку на ужин. В конце альбома – они здесь, на моей кухне. Будто на десерт.

Меня корежило изнутри, и отшатнувшаяся Машка на всякий случай осталась на небольшой дистанции. Я быстро листал в обратную сторону, пока не выкатился снимок из следующего альбома.

– А это что?!!

Черная рука на белой груди. Черная – в прямом смысле, а не как недавно подкалывала сестренка.

Машка даже не взглянула на экран.